Нужны ли уроки психологии в российских школах

Мир изменяется быстро. Двадцать пять лет назад, когда я училась в университете, преподаватели говорили, что «современный мир» 90-х годов стремителен и период полураспада существующих знаний и появления новых составляет пять лет. Поэтому нам, студентам того времени, придется постоянно учиться и повышать свою квалификацию на протяжении всей трудовой жизни. Для меня мнение преподавателей было авторитетным. Уже во время учебы была необходимость много работать и анализировать большое количество информации. В те годы интернет был недоступен и персональные компьютеры были большой редкостью. Приходилось много времени проводить в библиотеках и методическом кабинете.

” Компетенции, которые выделяют современные социологи и психологи, так называемые «четыре «К»: коммуникация, кооперация, креативность и критическое мышление» были необходимы студентам не только прошлого века, но и гораздо раньше!

” По моему мнению, одна из серьезных причин кризиса современной школы именно в том, что учителя, да и родители перестали заботиться о психологическом благополучии ребенка!

Какая разница, какие оценки будут у ребенка, если у него не будет физического здоровья и психологического благополучия к выпускным испытаниям в школе. Формирование самооценки и характера - длительный процесс, который начинается с рождения ребенка и продолжается лет до 25-27. Да, у меня имеются ссылки на исследования по этому поводу! Некоторые родители могут разочароваться, узнав, что «воспитывать» ребенка придется не до 5-7 лет или подросткового возраста, а гораздо дольше. И все же, если ребенок, и родители ориентированы на получение высшего образования и современной востребованной специальности, то стоит учитывать, что взросление тоже может быть длительным и потребуется больше времени на обучение и получение профессии.

Я периодически консультирую родителей и занимаюсь психотерапией с подростками и молодежью именно по вопросам трудностей в школе. Ко мне обращаются взрослые люди, трудности которых начались во время обучения в школе: из-за проблем с учителем, одноклассниками или из-за того, что ребенок не оправдывал ожидания собственных родителей.

” Если не помогать собственному ребенку справляться со сложностями в школе, то может случиться, что всю последующую жизнь собственное развитие, реализация и эффективность для взрослого человека будут неактуальны.

Все внимание такого человека будет направлено на решение проблем, появившихся в школе и лечению травм, полученных в то время. Тогда будет необходима длительная работа с психологом… Без стабильной самооценки и опыта самостоятельного разрешения трудностей в детстве и с помощью родителей, невозможно ожидать, что взрослый человек сможет находить себе друзей, создавать семью и заниматься любимым делом, тем более, если придется работать в высококонкурентной среде.

В советское время в среде психологов существовал афоризм, что «ребенок-вундеркинд - это ребенок, у которого все в прошлом»… К сожалению, даже не все психологи знают, что...

” Осознанный выбор профессии в 11-м классе способны сделать около 5% мальчиков и 5-7% девочек. Поэтому раннее профессиональное самоопределение - скорее исключение, чем правило.

Для школьников и студентов очень важно сохранять интерес к получению знаний: чтению книг, участию в работе кружков и секций, участию в конкурсах, конференциях и олимпиадах. Опыт достижений и удач, полученный в детстве, - существенная опора, с которой человек пойдет по жизни дальше. И в этом случае важно, чтобы и ребенок, и родители считали успехи ребенка не целью, а одной из характеристик, лежащих в основе представления ребенка о самом себе и его самооценки. Родителям достаются сложные задачи - дать своим детям время на поиски профессии, помогать формированию самооценки и поддерживать их материально до поры, пока они не смогут сами себя обеспечивать. И это очень сложно для родителей! Сроки психологического взросления человека всегда индивидуальны. Поэтому родителям приходится быть внимательными и поддерживающими наставниками для собственных вырастающих детей и надеяться, что труд родителей даст результат в виде благополучия и удовлетворенности жизнью повзрослевшего сына или дочери.

Хочу добавить.

Родителям необходимо заботиться о психологическом и физическом здоровье и благополучии собственных детей. Показатели здоровья молодого человека являются необходимым минимумом для хорошего старта во взрослой жизни и профессии.

Быть внимательными и не ожидать, что ребенок обязательно будет успешным : проявит себя в спорте или будет отличником и гордостью школы. Сейчас все больше говорят, что важнее быть хорошим человеком, имеющим друзей и семью, чем злобным амбициозным одиночкой. Очень важно воспитать и научить ребенка проявлять свои лучшие качества по отношению к людям.

Основной акцент - на умении ладить с другими людьми: общаться, заводить друзей, да и просто договариваться о чем-то. Умение вести себя в группе помогло выжить человеку, как биологическому виду, и до сих пор одно из основных условий успешной адаптации в мире. Сюда же можно отнести и кооперацию - возможность организовывать вокруг себя людей для достижения общих целей.

В современном мире сформировался культ потребления, мы живем в избытке товаров и услуг, поэтому важно развивать способность мыслить нестандартно - креативно. Оригинальный взгляд на решение какой-либо проблемы дает вероятность, что молодой человек придумает или заметит новую возможность для себя и реализации своей идеи. Для того, чтобы это качество развивалось у ребенка и подростка, важно, чтобы родители спокойно относились и не критиковали ошибки и неудачи взрослеющего наследника. Мне очень близка позиция У. Черчилля о том, что «успех - это возможность двигаться от одной неудачи к другой без потери оптимизма».

Критическое мышление также формируется в условиях, когда ребенку интересно жить, интересно узнавать новое, это возможно, когда от него не ждут быстрых результатов!

” Стоит помнить, что если выращивать морковь и постоянно подтягивать ее за ботву, в надежде, что она станет лучше расти, что есть большая вероятность повредить растение и не получить урожай… Поэтому родителям необходимо проявлять терпение и поддерживать собственных детей.

Современный мир позволяет самим родителям стать примером для собственных детей и получить новое образование, специальность и реализовывать себя именно в той области, которая кажется самой нужной для ребенка. Дети не могут и не должны оправдывать ожидания собственных родителей!

” Если быть честным с самим собой, то как много тех, кто оправдал ожидания собственных родителей и счастлив от того, что выбрали именно тот институт и специальность, на которых настаивали родители?

Мне не нравится высказывание, что «ребенок - это проект родителей». Ребенок - это отдельный и уникальный человек, который появляется у пары и делает их родителями. Ребенок позволяет нам быть более внимательными к окружающему миру, реагировать на изменения и дольше поддерживать собственное здоровье и активность. Мы растим и воспитываем ребенка по тем установкам, которые были у наших родителей, а ребенок с завидной регулярностью демонстрирует нам, как же мы отстали от современной реальности. Поэтому быть родителем очень трудно, ответственно и это поддерживает необходимость оставаться в контакте с меняющимся миром.

Природа наделяет любого человека определенным запасом прочности и поэтому некоторым взрослым удается вырасти не только «благодаря», но и «вопреки» воспитанию родителей и влиянию жесткой и равнодушной школы. Поэтому, у нас остается надежда, что дети вырастут, получат образование и даже реализуют свои способности. И родителям важно оставаться любящими, внимательными к собственным детям и помогать в ситуациях, когда ребенку трудно и самостоятельно он не справляется.

Трагедия с захватом заложников учеником московской школы поставила перед обществом много вопросов из серии «кто виноват» и «что делать»

Помимо государства, родителей, учителей вину за произошедшее многие возлагают и на школьных психологов. Ведь в школе №263 есть штатный специалист - значит, он должен был заранее заметить потенциального ребенка-террориста.

Комитет по образованию Госдумы обсудил подготовку школьных психологов и решил обратиться в Минобрнауки с требованием проверить компетенцию и профессионализм педагогов-психологов. Какие обязанности у школьных психологов в наши дни и вообще нужны ли они, выяснял у специалистов «МК».

Екатерина ГОЛОВАНОВА, школьный психолог:

Безусловно, школе нужны психологи. Вот только работать в школе психологом может настоящий энтузиаст, понимающий весь ужас происходящего с нашим образованием и тем не менее готовый помогать, успокаивать и детей, и родителей, и учителей. Я работаю в школе педагогом-психологом уже больше 5 лет, работы очень много. Детей, нуждающихся в психологической помощи, с каждым годом все больше. Конечно, среди психологов есть непрофессиональные люди, которым не место в школе. Грамотный специалист сумеет организовать работу так, что станет настоящим помощником учителям, родителям и детям. Просто необходимо создать психологу условия для работы и четко прописать обязанности психолога именно для данного учебного заведения, учитывая его особенности. Кроме того, психологам необходимо повышать квалификацию - в учебных заведениях сейчас очень востребованы клинические психологи в связи с развитием инклюзивного образования и увеличения детей с ограниченными возможностями здоровья.

В нашей системе образования должность психолога, к сожалению, в большинстве случаев - формальность. Нет ни условий, ни возможностей для работы. Администрацию интересуют лишь документальные отчеты. А как только в школах с детьми происходит ЧП, так все сразу же вспоминают о школьных психологах. Нельзя требовать от психолога того, что не входит в его обязанности. Психолог может проанализировать, почему не удается решить ту или иную задачу, но не решить ее за кого-то. И тем более психолог не может лечить и не всегда даже может распознать психические отклонения или заболевания у ребенка - это задача психиатра.

Лидия КЛИМОВА, учитель русского и литературы со стажем работы более 40 лет:

Как правило, в школу приходят молодые девочки с дипломами сомнительных институтов, которые не умеют делать ровным счетом ничего. В конце концов, на таких «психологов» просто сваливают часть секретарской бумажной работы, чтобы они приносили хоть какую-нибудь пользу. Да еще ученики, которые хотят прогулять уроки, регулярно просятся к ним на разговор. Но и это не худший вариант. В школе, где я работала, была женщина-психолог, которая, на мой взгляд, наносила детям реальный вред. После занятий с ней ребята из моего класса несколько раз прибегали ко мне в слезах. Однажды она попросила, чтобы дети принесли из дома рисунки, нарисованные их мамами и папами. Естественно, многие родители выполнили эту работу наспех. В результате на «разборе полетов» психолог при всем классе рассказывала, что, исходя из картинки, мама Маши - неряха, а Димин папа - разгильдяй… Ясно, что таких психологов к детям подпускать просто опасно.

Психологическая служба в школах должна быть прежде всего профессиональной, ведь к детям, особенно к подросткам, очень сложно найти правильный подход. А так как хороших психологов в нашей стране крайне мало, вероятность, что они придут работать в школу на небольшую зарплату, ничтожна. В наших школах роль психологов иногда берут на себя классные руководители, некоторым это даже вполне успешно удается. Ведь они лучше знают детей, которых у них всего 25–30 человек, а не целая школа, как у психолога. Но, конечно, с этой задачей могут справиться далеко не все учителя, так как загружены они сейчас и так по полной программе.

Ирина КОНОВАЛОВА, декан факультета повышения квалификации МГППУ:

Психология - очень быстро развивающаяся наука. В такой ситуации педагог-психолог должен проходить курсы повышения квалификации раз в три года, а лучше чаще. Но реальность такова, что чиновники делают все, чтобы в школах психологическое сопровождение стало фикцией. Раньше Департамент образования сам перечислял деньги на повышение квалификации и переподготовку специалистов непосредственно нам, и мы быстро собирали группы. Но начиная с января 2014 года деньги на это будут направляться непосредственно в школу. Теперь директор школы сам решает, кого направить на обучение: предметников или дополнительных специалистов. И если раньше мы выпускали за курс от 1000 до 1500 специалистов, то теперь не можем набрать группу. Психологи и раньше всегда стояли в хвосте очереди: на кабинет, на материалы, а теперь и на повышение квалификации. А ведь грамотный, подготовленный психолог мог бы предотвратить трагическое развитие ситуации в школьном конфликте, если бы он вовремя узнал о существовании самого конфликта.

Психолог в школе

Фрагменты книги Млодик И.Ю. Школа и как в ней выжить: взгляд гуманистического психолога. - М.: Генезис, 2011.

Какой должна быть школа? Что нужно делать для того, чтобы ученики считали образование интересным и важным делом, выходили из стен школы готовыми к взрослой жизни: уверенными в себе, коммуникабельными, активными, творческими, умеющими защищать свои психологические границы и уважительно относиться к границам других людей? В чем особенность современной школы? Что могут сделать учителя и родители, чтобы у детей не пропадало желание учиться? Ответы на эти и многие другие вопросы вы найдете в этой книге.

Психологические проблемы в школе

Всем, что я знаю о преподавании,
я обязан плохим студентам.
Джон Холл

Еще не так давно люди почти ничего не знали о психологии как науке. Считалось, что советский гражданин, а тем более ребенок, не имеет никаких внутренних проблем. Если у него что-то не получается, разладилась учеба, изменилось поведение, то это от лени, распущенности, плохого воспитания и отсутствия старания. Ребенок вместо того, чтобы получить помощь, подвергался оцениванию и критике. Надо ли говорить, насколько неэффективной была такая стратегия.

Сейчас, к счастью, многие педагоги и родители готовы объяснять сложности, возникающие у ребенка в школе, наличием у него возможных психологических проблем. Как правило, так и есть. Ребенок, как и любой человек, стремится к реализации собственных потребностей, хочет чувствовать себя успешным, нуждается в безопасности, любви и признании. Но на его пути могут возникнуть самые разнообразные препятствия.

Сейчас одна из наиболее часто встречающихся проблем, которую отмечают практически все учителя: гиперактивность детей. Действительно, это явление нашего времени, источники которого не только психологические, но и социальные, политические, экологические. Попытаемся рассмотреть психологические, лично мне довелось иметь дело только с ними.

Во-первых, дети, называемые гипреактивными - это очень часто просто тревожные дети. Их тревога настолько высока и постоянна, что они сами давно уже не отдают себе отчет в том, что и почему их беспокоит. Тревога, как избыточное возбуждение, которое не может найти выход, заставляет их делать множество мелких движений, суетиться. Они без конца ерзают, что-то роняют, ломают, чем-то шелестят, постукивают, качают. Им трудно усидеть на месте, иногда они могут вскакивать среди урока. Их внимание кажется рассеянным. Но далеко не все из них действительно не способны сосредоточиться. Многие - хорошо учатся, особенно по предметам, не требующим аккуратности, усидчивости и умения хорошо концентрироваться.

Дети с диагнозом «гипреактивность с дефицитом внимания» требуют большего участия, и им лучше заниматься в небольших классах или группах, где у учителя будет больше возможностей уделять ему персональное внимание. К тому же, в большом коллективе такой ребенок очень отвлекает других ребят.. На учебных заданиях учителю бывает очень сложно удержать концентрацию класса, в котором несколько гиперактивных учеников. Дети, склонные к гипреактивности, но без соответствующего диагноза, могут заниматься в любом классе, но при условии, что учитель не усиливает их тревогу и не осаживает постоянно. К гипреактивному ребенку лучше прикоснуться, усаживая на место, чем сто раз указать на обязанность быть дисциплинированным. Лучше отпустить на три минуты с урока в туалет и обратно, или побегать по лестнице, чем призывать к вниманию и спокойствию. Его плохо контролируемое двигательное возбуждение значительно легче проходит, когда оно выражено в беге, прыжках, то есть в широких мышечных движениях, в активных усилиях. Поэтому гипреактивному ребенку обязательно надо хорошо подвигаться на перемене (а иногда, по возможности, и во время урока), чтобы снять это тревожное возбуждение.

Важно понимать, что у гиперактивного ребенка нет намерения демонстрировать такое поведение «назло» учителю, что источники его действий вовсе не распущенность или невоспитанность. На самом деле такому ученику просто трудно контролировать собственное возбуждение и тревогу, что обычно проходит к подростковому возрасту.

Гипреактивный ребенок, к тому же гиперчувствителен, он воспринимает слишком много сигналов одновременно. Его отвлеченный вид, блуждающий взгляд многих вводит в заблуждение: кажется, что он отсутствует здесь и сейчас, не слушает урок, не вовлечен в процесс. Очень часто это совсем не так.

Я на уроке английского языка и сижу на последней парте с парнишкой, на гиперактивность которого учителя уже даже не жалуются, настолько она очевидна и утомительна для них. Худенький, очень подвижный, он в момент превращает парту в кучу-малу. Урок только начался, но ему уже не терпится, он начинает что-то строить из карандашей и ластиков. Кажется, что весьма этим увлечен, но когда учитель задает ему вопрос отвечает не задумываясь, верно и быстро.

На призыв преподавателя открыть рабочие тетради, он лишь спустя несколько минут начинает искать нужное. Перерыв все на своем столе, он не замечает, как тетрадь падает. Перегибаясь, к соседской парте, он ищет ее там, к возмущению сидящих впереди девчонок, потом неожиданно вскакивает и мчится к своей полке, получая строгое замечание от учителя. Когда бежит обратно, все же обнаруживает упавшую тетрадь. В течение всего этого времени учитель дает задание, которое, как казалось, мальчик не слышит, потому что увлечен поисками. Но, выясняется, что он все понял, потому что быстро начинает писать в тетрадке, вставляя нужные английские глаголы. Закончив это за шесть секунд, он начинает играть чем-то на парте, пока остальные дети усердно и сосредоточенно делают упражнение в полной тишине, нарушаемой только его бесконечной суетой.

Далее идет устная проверка упражнения, дети по очереди читают предложения со вставленными словами. В это время у мальчика постоянно что-то падает, находится под партой, потом куда-то прикрепляется... Он совершенно не следит за проверкой и пропускает свою очередь. Учитель называет его по имени, но мой герой не знает, какое предложение надо читать. Ему подсказывают соседи, он отвечает легко и правильно. И тут же снова погружается в свое невероятное строительство из карандашей и ручек. Кажется, что его мозг и тело не терпят покоя, ему просто необходимо включиться в несколько процессов одновременно, в тоже время его это очень утомляет. И вскоре он в сильнейшем нетерпении вскакивает со своего места:

- Можно я выйду?

- Нет, до конца урока всего пять минут, посиди.

Он садится, но теперь он уже точно не здесь, потому что парта ходит ходуном, и он просто не в состоянии услышать и записать домашнее задание, он откровенно мучается откровенно, складывается впечатление, что считает минуты до звонка. С первыми трелями он срывается с места и всю перемену как оглашенный бегает по коридору.

С гипреактивностью ребенка не так просто справиться даже хорошему психологу, не то, что учителю. Психологи часто работают с проблемами тревожности и самооценки такого ребенка, учат его слушать, лучше понимать и контролировать сигналы своего тела. Много занимаются с мелкой моторикой, которая часто отстает от остального развития, но, работая над которой, ребенок лучше учится контролировать свою крупную моторику, то есть свои более крупные движения. Гипреактивные дети часто бывают одарены, способны и талантливы. У них живой ум, они быстро обрабатывают полученную информацию, легко впитывают новое. Но в школе (особенно начальной), такой ребенок будет находиться в заведомо проигрышном положении из-за трудностей в чистописании, аккуратности и послушании.

Гипрактивным детям часто помогают все виды лепки глиной и пластилином, игры с водой, камушками, палочками и иным природным материалом, все виды физической активности, но не спорта, потому что им важно делать любое мышечное движение, а не только правильное. Развитие тела и возможность выплеснуть избыточное возбуждение позволяют такому ребенку постепенно входить в собственные границы, из которых раньше ему все время хотелось выскочить.

Замечено, что гипреактивным детям совершенно необходимо пространство для такого суетного проявления себя. Если дома строго запрещается, путем постоянных одергиваний или иных воспитательных мер, вести себя подобным образом, то они будут значительно более гиперактивными в школе. И наоборот, если школа будет строга к ним, они станут предельно активными дома. Поэтому родителям и учителям надо иметь в виду, что эти дети все равно найдет выход своему двигательному возбуждению и тревоге.

Другая не менее часто встречающаяся в современной школе проблема - нежелание учиться или отсутствие мотивации, как говорят психологи. Это, как правило, назревает в средней школе и к началу старшей достигает апогея, потом постепенно, с осознанием связи качества знаний и картины собственного будущего, идет на убыль.

Нежелание ребенка учиться, как правило, совершенно не связанно с тем, что он «плох». У каждого из таких детей есть свои причины, чтобы не хотеть учиться. Например, ранняя влюбленность, которая забирает все внимание и энергию на переживания или мечты. Это могут быть и проблемы в семье: конфликты, назревающий развод родителей, болезнь или смерть близких, трудности в отношениях с братом или сестрой, рождение нового ребенка. Возможно, виноваты неудачи с друзьями, неадекватное поведение окружающих, ввиду их личного или семейного кризиса. Все это может забирать энергию и внимание ребенка. Поскольку многие неприятности могут оказаться затяжными, или полускрываемыми, а потому невозможными к конструктивному разрешению, то со временем они опустошают ребенка, приводят к неудачам в учебе, в итоге появляется еще большая подавленность, и круг замыкается. Родителям часто нелегко брать на себя ответственность за нерешенные проблемы дома, и они отыгрываются на ребенке, обвиняя его в лени и нежелании учиться, чем, как правило, только ухудшают ситуацию.

Возможно, ребенок не хочет учиться и из чувства протеста к тому, как его учат, кто его учит. Он может неосознанно сопротивляться родителям, которые заставляют учиться, а из-за плохих оценок ограничивают в чем-то (не отпускают гулять, не покупают того, что обещали, лишают праздников, поездок, встреч и развлечений). Родители и учителя часто не понимают, что даже при наличии обязательного всеобщего образования, получать знания можно только добровольно . Как говорится в пословице, можно подвести лошадь к воде, но нельзя заставить ее напиться. Учить можно и насильно, но выучиться можно, только желая этого. Давление и наказания в этом вопросе значительно менее эффективны, чем интересное и увлекательное обучение. Хотя, безусловно, давить и наказывать проще.

Еще одна из причин отсутствия мотивации к получению знаний: заниженная самооценка учеников. Постоянная критика и фиксация на неудачах далеко не каждому помогают двигаться вперед, эффективно обучаться и расти. Очень многих людей (в зависимости от психотипа и характера) неудачи лишают энергии. Постоянное несоответствие чьим-то требованиям рождает тотальную неуверенность в себе, неверие в собственные силы, невозможность обнаружить в себе ресурсы, способности и желание достигать успеха. Такие дети могут легко «опустить руки» и смириться с клеймом пассивного и неспособного «троечника», чья мотивация, конечно же, будет похоронена под грузом неудач, чужых негативных оценок и собственной беспомощности что-то изменить. При этом совершенно очевидно, что нет безнадежных или абсолютно бесперспективных детей, у каждого есть свой ресурс, свой талант и огромная, но иногда тщательно скрываемая, потребность, чтобы их заметили.

Еще одна причина, из-за которой дети не хотят учиться: способ обучения. Пассивные виды обучения, когда ученик может быть только реципиентом, слушателем, впитывающим определенный объем информации, а потом излагающим его (далеко не всегда усвоенный) в проверочных работах, снижают собственную обучающую мотивацию ребенка. Уроки, лишенные хотя бы доли интерактивности, практически обречены на пассивность и невовлеченность большинства учеников. Информация, не ставшая знанием, забывается в течение нескольких часов. Знание, полученное без вовлеченности и интереса, забывается в течение нескольких недель или месяцев. Учеба, не дающая возможности личного участия, не возбуждающая персонального интереса, обречена на обессмысливание и скорое забвение.

Большинству детей трудно испытывать одинаково живой интерес ко всем школьным предметам. Существуют индивидуальные склонности и пристрастия. Пожалуй, родителям и учителям не стоит упорствовать в том, чтобы ребенок радостно, с большим увлечением и, главное, успехом, занимался, например, русским языком, хотя имеет технические наклонности. Или во что бы то ни стало, получал «пятерки» по математике, увлекаясь рисованием и лепкой.

Психолог вместе с учителем и родителем может помочь такому немотивированному ученику найти свой интерес, разобраться с семейными трудностями, повысить свою самооценку, разрешить сложности в отношениях с окружающими, осознать собственное сопротивление, обнаружить таланты и начать получать удовольствие от обучения в школе.

Другой проблемой, серьезно осложняющей жизнь почти любому учителю, является некорректное поведение учеников. Многие учителя жалуются на хамство, грубость, провокации, срыв уроков. Это особенно актуально в 7–9-х классах и, безусловно, имеет также несколько оснований и причин.

Об одной из них мы говорили - неизбежная, при прохождении подросткового кризиса, тенденция к отделению от всего взрослого мира, сопровождающаяся проявлениями различных форм агрессии. Часто учителя воспринимают враждебные выпады учеников очень персонально и, что называется, «близко к сердцу». Большинство же из подростковых «выкрутасов» направлены на взрослый мир в целом, и не нацелены на конкретного человека.

Иногда внезапные комментарии на уроке, вызывают в классе, бурную и не всегда нужную учителю, реакцию. Это - проявление демонстративности подростка, потребности быть все время в центре внимания, что объясняется характерологическими особенностями ребенка, ставшими в определенном возрасте акцентуациями (то есть очень выраженными чертами личности). И опять же поведение такого демонстративного подростка направлено отнюдь не на разрушение авторитета учителя и мотивируется не желанием его обидеть или унизить, а необходимостью утолить собственную потребность во внимании. В таких ситуациях поступают по-разному: можно строго поставить на место, высмеяв его желание быть «выскочкой», или наоборот, с юмором, пониманием, использовать демонстративность ученика в мирных целях: в спектаклях, проектах, выступлениях, шоу. Утоленная потребность быть в центре внимания будет значительно меньше мешать на уроке.

Опять же, если в семье со строгим воспитанием демонстративность такого ребенка будет «в загоне», то школа станет тем самым местом, где это качество характера неизбежно проявится.

В некоторых случаях школа - то место, где ребенок реализует накопившуюся агрессию. Как правило, все: учителя, одноклассники, да и сам подросток - страдают от такого несправедливого поведения. Разобраться в этом бывает довольно трудно, если ребенок не хочет довериться кому-то из взрослых, что случается нечасто, поскольку агрессия - это показатель страха и недоверия.

Иногда учитель сталкивается с агрессивным всплеском на уроке из-за собственной несправедливости, неуважения, некорректного комментария, адресованных ученикам. Педагог, поглощенный содержанием урока, и не замечающий процессов, происходящих в классе (скуку, выяснение отношений, увлеченность не относящейся к предмету темой), также не избежит агрессивного выпада: за игнорирование потребностей класса.

Новых учителей дети, как правило, тоже проверяют нехитрой провокацией на устойчивость психологических границ. И совсем не потому, что они озлобившиеся «исчадия ада», им необходимо понять, кто находится перед ними и сориентироваться в ситуации неопределенности. Учитель, остро реагирующий на провокации криком, оскорблениями, обидой, будет подвергнут агрессии снова и снова, пока не сможет, с достоинством и уважением к себе и детям, отстоять свои границы.

Учителю, как правило, бывает трудно помочь подростку разобраться с неадекватным поведением, поскольку он сам становится участником происходящего. Обида или злость взрослого мешает ему обнаружить и устранить причины агрессии. Психологу сделать это значительно проще, поскольку он, во-первых, не был включен в происшествие, во-вторых, знает о особенности и сложности личности подростка. Психолог способен выстроить не осуждающий, равный контакт, который поможет ребенку лучше осознать истоки своей враждебности, научиться управлять собственным поведением и выражать свою злость в приемлемых обстоятельствах и в адекватной форме.

Проблемой для учителя могут стать сильные эмоциональные проявления детей: слезы, драки, истерики, страхи. Часто педагоги испытывают сильное замешательство, сталкиваясь с подобными ситуациями. В каждом таком случае есть, как правило, своя предыстория. Нередко видится только верхушка айсберга. Не зная всего, что скрывается под водой, легко ошибиться. В любом случае, не выяснив всех причин происшествия, лучше избегать каких-либо выводов и оценок. Это может ранить ученика из-за несправедливости, ухудшить его состояние, углубить его психологическую травму.

Основанием такого поведения может быть самый широкий спектр событий: от сугубо личных и весьма драматических, до иллюзорных, имеющих место только в детском воображении. Чтобы эти причины были озвучены и устранены, ребенку иногда не хватает доверия и чувства безопасности.

Если у учителя нет доверительных отношений с учеником, оказавшимся в трудном положении, стоит перепоручить его тому взрослому, общение с которым благотворнее всего. Таким человеком может быть и психолог, потому что он не участвует в учительско-ученических отношениях, но обладает, как правило, важной информацией о данном ребенке, знает, как установить контакт, внушить доверие и выйти из сложной ситуации.

Еще один пласт проблем: трудности в обучении. Неспособность отдельных детей отвечать требованиям школьной программы может быть также вызвана разными причинами: физиологическими, медицинскими, социальными, психологическими.

У ученика может быть, к примеру, индивидуальный темп восприятия и переработки информации. Зачастую, неизбежная в школе, усредненность темпа может мешать детям соответствовать общим требованиям системы. Ребята с флегматичным темпераментом делают, например, все медленно, но основательно. Меланхолики, бывает, отстают из-за того, что сосредоточены на своих переживаниях и старании сделать все на «супер-отлично». Холерикам темп может казаться слишком медленным, они неизбежно начинают отвлекаться, желая спасти себя от скуки, мешая остальным детям. Пожалуй, только сангвиники наиболее приспособлены к среднему темпу, при условии, что сегодня - не день их энергетического спада. Изменения в погоде, качество пищи, отдыха и сна, физическое самочувствие и перенесенные заболевания могут также в значительной мере влиять на способность ребенка воспринимать материал или отвечать на тестовые задания.

Некоторые дети не способны сосредоточиться в больших классах. Кого-то выбивают из состояния психологической стабильности постоянная смена учителей, частые изменения в расписании, непрерывные нововведения и изменения в требованиях.

К психологическим причинам также относятся: сложности в общении, непростая семейная ситуация, низкая самооценка и отсутствие веры в себя, высокая тревожность, сильная зависимость от внешних оценок, страх перед возможными ошибками, боязнь потерять уважение и любовь родителей или других значимых взрослых. К нейропсихологическим: недоразвитие определенных зон мозга и, как следствие, отставание в нормальном развитии психических функций: внимания, логики, восприятия, памяти, воображения.

Школа с личностным, персональным подходом к обучению способна организовать помощь ребенку, имеющему трудности в обучении: проводить консультации и занятия с определенными специалистами, варьировать состав и количество учеников в классе, разделяя их на мини-группы определенного уровня, проводить в случае необходимости индивидуальные занятия. Все эти мероприятия дают возможность справиться с задачами учебного процесса, не чувствуя себя при этом неудачником и аутсайдером, не способным следовать за всеми.

Психолог в школе

У психологии длинное прошлое,
но короткая история.
Герман Эббингхауз

Психология, как помогающая профессия, уже давно сопровождает социальную жизнь во многих развитых странах. В России, после долгого перерыва в семьдесят лет, она снова стала не только предметом научного интереса, но и отдельно взятой сферой услуг, способной профессионально и целенаправленно осуществлять как диагностические, так и психотерапевтические функции. Долгое время работу психологов в школе, как могли, выполняли педагоги, врачи и администрация. Многих из них выручали интуиция, общечеловеческая мудрость, большое желание помочь. Поэтому ученики, чаще всего, не оставались без участия и поддержки. Но в школьной жизни всегда были и будут определенные проблемы и трудности, которые без профессионального психолога практически невозможно разрешить.

Психологической помощи, как услуге, не было места в советском авторитарном государстве. Идеология, считавшая человека не отдельно взятой персоной со своими правами, особенностями, взглядами на мир, а винтиком для определенных функций государства, не нуждалась в специалистах и опасалась их. Из всех методов, теорий и практических подходов, уже много лет применявшихся на Западе, в России осуществлялся лишь один: деятельностный подход, направленный на лечение трудом любых нарушений и дисфункций. Все что не исправлялось трудом, или не умещалось в идеологические рамки, объявлялось ленью, распущенностью или объектом психиатрического лечения.

Постепенно вопросы формирования личности человека, морали, нравственности и ценностных представлений стали самостоятельными и очень личными. И тогда психология как наука смогла продолжить изучать личность и ее проявления широко, не ограничиваясь рамками деятельностного подхода, а как сфера услуг стала помогать людям разбираться в собственных ценностях, решать вопросы их индивидуального, уникального бытия.

В начале своего пути по России, практическая психология мистифицировалась, ей придавался, на мой взгляд, оттенок чуть ли не тайного знания, способного какими-то особенными способами проникать в глубины человеческой души и оказывать на нее темное или светлое воздействие. Психолог приравнивался к шаману или к эзотерику, магу, способным таинственными манипуляциями решить все проблемы и справиться с трудностями жизни. Психология казалась непознанной землей, на которой могло вырасти все, что угодно. И, возможно, потому она внушала такие разные чувства: от трепета и неограниченной веры в ее возможности до недоверия и объявления всех психологов сектантами и шарлатанами.

Сейчас, на мой взгляд, психология постепенно освобождается от своего мистического шлейфа и становится тем, чем призвана быть: областью познания и сферой услуг, она внушает доверие и открывает возможности использовать научные знания и методы в поисках более качественной жизни.

Постепенно и в школе психолог перестал быть необычной фигурой, модной, пикантной приправой к обучающему процессу, как еще несколько лет назад. Он стал тем, кем и должен быть: профессионалом, предоставляющим услуги в соответствии с запросами данной школы.

Из опыта коллег в разных учебных заведениях я знаю, что запросы эти могут быть самыми разнообразными: проведение поголовного тестирования иногда с неясными целями, составление отчетов, позволяющих поддержать статус отдельно взятого руководителя или учреждения, индивидуальная и групповая работа с учениками, помощь родителям, тренинги для учителей. В любом случае, психолог, пришедший на работу в школу, должен понимать, на что направлена здесь его деятельность, и соответствовать поставленным задачам.

Некоторые молодые психологи приходят в школу и сразу пытаются подчинить налаженную систему своим психологическим целям. Нередко их начинания не находят поддержки администрации и терпят крах, что совершенно закономерно. Школа как система и отдельные ее части являются клиентами, объектами психологических услуг. Если удается ясно и точно определить потребности заказчика, а это, как правило, администрация школы или представители педколлектива, то у психолога появляется возможность решить, может и хочет ли он выполнять предлагаемую работу.

Иногда представители школьной системы не могут ясно сформулировать свой заказ. Порой не знают, какой результат можно получить от работы психологической службы, не хотят элементарно разобраться, доверяют психологу самому выбирать, куда приложить свои знания и умение. В таком случае, психологу школы приходится самостоятельно очерчивать круг полномочий и обязанностей. С чем большинство успешно справляется. Но, тем не менее, мне кажется очень важной периодическая, а лучше постоянная обратная связь с администрацией и согласование дальнейшего направления совместной работы.

В школы любят идти работать начинающие психологи, но реализовать себя здесь - вовсе не простая задача. Молодой специалист, как правило, приходит в коллектив, где трудятся более зрелые люди, занимающие совсем другую профессиональную нишу. Учителям, кратко изучавшим психологию, бывает трудно, а некоторым и невозможно предоставить новоиспеченному коллеге право занимать экспертную позицию в своей специальности. Такие педагоги волей-неволей начинают конкурировать с психологами не только по вопросам общего порядка, но и по узкоспециальным темам, на изучение которых психологи тратят не один год.

Еще одна проблема состоит в том, что большинство психологов не ведут уроки, а именно эта деятельность является в школе основной. Многие педагоги считают, что не участвующий в учебном процессе психолог не заслуживает поощрения, поскольку занимается только «бессмысленными разговорами». И это, конечно, несправедливо. Во-первых, психологу не стоит заниматься обучением, если в этом нет особой необходимости, поскольку смешение ролей чаще всего сказывается отрицательно на построении хороших психотерапевтических, помогающих отношений. А во-вторых, вербальная коммуникация, в просторечии разговор, является основным методом работы психолога, не считая игр и методов арт-терапии (рисование, лепка, оригами и т.д.).

Следующей проблемой могут оказаться различия в профессиональной позиции. Система преподавания, принятая практически повсеместно, до сих пор признает эффективными неравные «Я-Ему» отношения, где существует экспертная позиция учителя и внимающая позиция ученика. Такой тип отношений всегда выстраивает значительную дистанцию, может вызывать не самые позитивные чувства у того, кто «снизу». А связь «Я-Ты» между психологом и тем, кто обратился к нему за помощью, строится на равенстве, обоюдном активном участии и разделении ответственности. Такие равные отношения часто вызывают у детей позитивный отклик, желание общаться, благодарность, а иногда и привязанность. Нередко это порождает ревность и подозрительность педагогического состава. Только поистине настоящему Учителю удается равная позиция, которая гарантирует не только постоянный интерес учеников к его предмету, но и человеческую близость, глубокое уважение, признание.

Другая сложность возникает из-за постановки разных целей. От психологической службы, призванной помогать школе и следовать ее обучающим потребностям, часто ожидается немедленный результат или окончательное разрешение всех назревших проблем. Но психолог работает в системе, где очень много основных и дополнительных переменных (если так можно назвать учителей, родителей и других служащих школы). Очень часто усилия одного специалиста или даже всей службы не могут увенчаться успехом, поскольку требуется участие всех звеньев системы. Нежелание родителя вносить изменения в собственную жизнь или неумение педагога посмотреть на проблему ребенка под другим углом могут привести к тому, что работа психолога будет малоэффективной.

Одному ребенку достаточно простого разговора или возможности излить накопившиеся чувства, на помощь другому потребуется не один год еженедельных занятий с привлечением лиц из системы. Каждая проблема индивидуальна и не приемлет типовых решений, какими бы очевидными они не казались на первый взгляд.

Многие родители хватаются за голову, когда их детям исполняется 12-13 лет. Послушные и примерные мальчики и девочки становятся грубыми, дерзкими, зачастую отрицают все, что прививали им дома. Есть, конечно, дети, которые и в переходном возрасте только радуют родителей, но их меньшинство. О наиболее типичных проблемах современных и причинах их конфликтов с родителями перед началом учебного года Правмиру рассказал психолог Центра социально-психологической адаптации и развития подростков «Перекресток» при Московском городском психолого-педагогическом университете Петр Дмитриевский.

Проблемы современных детей

родился в 1975 году в Ленинграде. В 1999 окончил Институт стран Азии и Африки при МГУ. Работал переводчиком с японского в федерации каратэ. С 1999 года на общественных началах руководит подростковым приходским клубом при храме святых бессребреников Космы и Дамиана в Шубине (Москва). В 2009 получил второе высшее образование в Московском городском психолого-педагогическом университете и на факультете гештальт-терапии с детьми и семьей МГИ. С 2010 года работает в Центре социально-психологической адаптации и развития подростков «Перекресток» при МГППУ.

— Петр, на какие проблемы своих детей-подростков чаще всего жалуются родители, обращающиеся в ваш центр?

— Самая распространенная жалоба – он (она) «ничего не хочет». То есть родителям кажется, что их ребенок не интересуется ничем важным, слишком пассивен.

Мы пытаемся разобраться, почему подросток стал менее любопытным к миру. Иногда после одной или нескольких бесед оказывается, что любопытство осталось, просто то, к чему лежит душа подростка, не вписывается в систему ценностей родителей.

Конечно, интернет очень сильно поменял контекст развития подростка, и многие родители обеспокоены тем, что ребенок слишком много времени проводит за компьютером. Выясняем, что именно ищет подросток в интернете, в компьютерных играх – иногда ситуация сразу смягчается и члены семьи находят общий язык, а иногда проблема оказывается даже серьезней, чем представляли себе родители. В этих случаях требуется продолжительная и кропотливая работа с семьей.

Многим в подрастающем поколении интернет-общение почти полностью заменяет реальную жизнь, компьютер для таких детей становится единственным способом снять напряжение, справиться со сложными переживаниями.

Еще одна частая проблема, с которой к нам обращаются родители – сложности их ребенка в отношениях с одноклассниками. Причем это бывает как у детей стеснительных, робких, так и у импульсивных, физически очень крепких ребят, которым из-за своей импульсивности трудно регулировать свое поведение. Такие подростки часто признаются на консультациях, что не могут удержать себя в рамках. Их поведение создает дискомфорт и сверстникам, и учителям, но оно и им самим мешает.

У нас есть специальные группы, где в течение двух месяцев при модераторстве двух психологов ребята через череду игр и упражнений учатся выстраивать отношения со сверстниками. На первых занятиях многие зажаты, боятся, что если они поделятся своими переживаниями, другие их отвергнут. Но занятия помогают им стать более открытыми, что очень важно для общения со сверстниками.

Участие в группе дает подростку отличную возможность научиться выстраивать доверительные отношения, замечать манипуляции и обходиться с ними, избавляться от стереотипов в отношении себя и других, договариваться в ситуации конфликта.

Особенности возрастной психологии

–– А не связана ли зажатость подростка, его нелюдимость с одиночеством, которое он чувствует в семье? Ведь при нынешнем ритме жизни такое внутреннее одиночество нередко и во внешне благополучных, обеспеченных семьях. Родители отдают ребенка в хорошую школу, в секции, кружки, ни в чем ему не отказывают, но так устают на работе, что даже в выходные не находят сил пообщаться с ним, не интересуются его внутренним миром.

— Бывает и такое, причем я не думаю, что это примета именно нашего времени. Близкие отношения – и между супругами и между родителями и детьми – всегда требовали душевных усилий, а людям инстинктивно свойственно избегать напряжения. И чем больших усилий требует общение с другим, тем чаще у людей возникает желание уклониться от этого общения.

С подростком просто не бывает – у него возрастной кризис, период перестройки отношений со сверстниками, с обществом, с собой, с родителями, и по-человечески можно понять родителей, которые, сталкиваясь с изменением своего ребенка, его грубостью, непредсказуемым поведением, чувствуют бессилие и отступают. А загруженность работой вроде бы уважительная причина – для него же и стараются.

На самом деле бегство от проблем зачастую лишь усугубляет их. Родителям важно находить силы для диалога, учитывая такую особенность возраста, как желание приобрести больше самостоятельности. Желание естественное – в 12-13-14 лет большинству становится интереснее общаться со сверстниками, чем с родителями. Но признавая право подростка на автономию, поиск собственного пути, своей философии, своего круга знакомств, важно помнить, что он, хоть сам этого может не осознавать, нуждается в поддержке родителей и в столкновении с границами, выстроенными родителями.

Без таких границ взросление невозможно, поэтому воспитание подростка нельзя свести к поддержке и нежным словам – не менее важно договориться с ним, что можно, а что нельзя, у кого в семье какие обязанности. Объяснить, что совместное проживание на одной территории предполагает ответственность и необходимость достижения договоренностей. Тут родителям важно не перепутать устойчивость и внятность с унижением и жестокостью.

— В начале года всех потрясли несколько подряд . Родители некоторых из этих подростков даже не подозревали, что у их детей есть серьезные проблемы.

— По наблюдениям известных мне суицидологов значительного всплеска самоубийств не было, просто СМИ в течение нескольких дней активнее освещали такие трагические случаи. Это и правда рискованно, потому что подросткам свойственно подражание.

Не могу утверждать, но вполне допускаю, что кто-то из подростков не решился бы на последний роковой шаг, если бы не услышал о самоубийстве другого в новостях. Но что бы ни послужило причиной самоубийства, оно никогда не совершается спонтанно. Любой психиатр вам скажет, что от суицидных мыслей до их осуществления проходит время.

Поэтому если родители и учителя после трагедии говорят, что они ничего не замечали, их, конечно, жалко (особенно родителей!), но надо было приложить определенные усилия, чтобы совсем не заметить у ребенка признаков душевного кризиса. В семье иногда это сложно, и тогда важно, чтобы подростка могли подстраховать взрослые в школе.

Вот почему, в том числе, необходимо налаживать психологические службы. Пока же, по моим наблюдениям, даже в тех школах, где есть психологи, они завалены диагностической работой. То есть они должны проводить много тестов на выявление различных особенностей в классах и давать рекомендации учителям – таковы требования к ним.

Я думаю, что некоторые из этих рекомендаций для работы с определенной группой могут быть полезны и эффективны, но при таком понимании работы у психолога совсем не остается времени на индивидуальную работу с подростком, помощь конкретному ученику в прохождении трудностей. Тем более нет на это времени у учителей – учебные программы усложняются, а количество часов, отведенных на предмет, часто остается прежним. Поэтому учителя полностью сосредоточены на передаче знаний, и у них не остается времени на выстраивание с подростками отношений, при которых возможны обмен жизненным опытом и поддержка.

Естественно, я не обобщаю. Есть и педагоги с большой буквы, которые становятся для своих учеников не просто предметниками, но и старшими друзьями, мнение которых авторитетно для подростков, и психологи, вникающие в переживания каждого ученика, помогающие ему найти взаимопонимание с учителями, родителями.

Но, конечно, хотелось бы, чтобы таких специалистов становилось больше в современной российской школе. Некоторые учебные заведения обращаются и к поддержке внешних специалистов. Центр «Перекресток» активно сотрудничает со многими школами, наши психологи проводят там и групповые занятия, и индивидуальные консультации.

–– Часто ли у детей желание замкнуться, отчуждение от взрослых начинается с неуспеваемости в школе? По своему детству помню, что многие учителя на тех, кто не успевал по их предмету, сразу ставили крест. Иногда и родители перестают верить в своего ребенка, и это неизбежно приводит к заниженной самооценке, комплексам, на преодоление которых могут уйти годы.

— Вы затронули очень актуальную проблему. В психологии даже есть термин «стигматизация», означающий наделение человека уничижительным ярлыком, в результате чего он сам может поверить в свою никчемность.

Конечно, подростки особенно чувствительны к таким ярлыкам. Есть школы, в которых практикуется индивидуальный подход к каждому ребенку, но их до сих пор не так много. Некоторым педагогам не хватает ни сил, ни компетенции для работы с более сложными детьми. И вот вместо того, чтобы разобраться, почему ребенок с сохранным интеллектом не проявляет интереса к учебе, учителя в бессилии начинают говорить ребенку, какой он глупый, непутевый. Делают это, вероятно, из лучших побуждений – надеются через стыд пробудить в нем творческую активность. Это заведомо безнадежная система воспитания, но, несмотря на свою безнадежность, она широко распространена в российских школах.

Родители обычно в таких ситуациях впадают в одну из двух крайностей. Либо они безоговорочно занимают сторону учителей и начинают единым с ними фронтом давить на подростка, либо, наоборот, говорят, что ребенок прекрасен, а во всем виновата школа. Обе позиции неконструктивны, но, пожалуй, меньшее из двух зол — когда родители защищают «хорошего» ребенка от «плохих» учителей.

Поддержка взрослых ребенку необходима, поэтому лучше такая поддержка, чем никакой. Конечно, более по-взрослому было бы садиться и подробно разбираться в конфликте: в чем претензия учителя, в чем недовольство подростка? Если разговор пойдет в таком ключе, недалеко и до обнаружения общих целей и достижения ясных договоренностей между конфликтующими сторонами.

— А если поддержки нет, велика ли вероятность, что подросток замкнется или даже уйдет из дома?

— Подростку в любом случае нужен круг, в котором его принимают и ценят. Если он не находит этого в социально приемлемых формах, будет искать в виртуальной реальности или в асоциальных группах. Некоторые действительно связываются с дворовыми криминальными компаниями, но сегодня чаще подростки уходят от одиночества в виртуальную реальность. Внешне это выглядит более благополучно – они не нюхают клей, не воруют автомагнитолы из машин, но для психики это все равно риск.

— Но ведь и до появления интернета были дети, предпочитавшие играм со сверстниками уединение. В том числе многие святые, например, . Понятно, что монашество – путь для немногих, и нельзя на него ориентировать обычного ребенка, но, например, в советском атеистическом обществе некоторые дети проводили все время за книгами или математическими задачами. И некоторые из них реализовались в науке. Таких детей, конечно, тоже меньшинство, но они есть. Правильно ли навязывать им стереотипы? Не ломаем ли мы их таким образом?

— Я вполне допускаю, что такие дети есть, и, конечно, ломать их неправильно. Вообще психологи сегодня стараются отходить от клише «норма-отклонение». Но в моей практике, пока недолгой, я сталкивался именно со случаями, когда у подростка есть потребность в общении, которую он не смог реализовать в силу отрицательного опыта. То есть его замкнутость была не органичным выбором, а следствием неудач, породивших определенные установки. Видимо, в тех случаях, о которых вы говорите, родители не обращаются за нашей помощью.

И все же я думаю, что зависание в интернете может быть вреднее многочасового чтения или увлечения точными науками. Естественно, нельзя согласиться с теми, кто видит в интернете только зло. Интернет дает быстрый доступ к информации, возможность регулярно общаться со сверстниками из других городов и стран, практиковаться в иностранном языке, расширять знания по другим предметам. Но использование интернета имеет и свои риски. Пока рано делать обобщающие выводы – эти риски только начинают изучаться, но уже есть какие-то наблюдения.

Например, можно с уверенностью сказать, что когда интернет становится главным, а то и единственным средством общения, у пользователя ухудшается умение быть в отношениях с реальными людьми. Подросткам, которые приходят на наши группы (а большинство из них как раз все свободное время проводят в сетях), очень трудно разобраться в эмоциях собеседника. Они прекрасно ориентируются в текстах, но не могут узнать что-то новое о человеке по его взгляду, интонации. Да и слышат они плохо – не привыкли к живому диалогу. Кроме того, им сложно удержать внимание на чем-нибудь одном – ведь интернет позволяет быть одновременно в нескольких окнах: музыка, видео, переписка, форум. В режиме многозадачности они чувствуют себя как рыба в воде, но сосредоточиться на одной задаче им непросто.

Этим же интернет существенно отличается от книги. Чтение книги – полезное времяпрепровождение (разумеется, если книга хорошая), развивающее, вряд ли чем-то заменимое, но все же однообразное, сводящееся к получению и усвоению текстовой информации. Людей, которым это занятие может заменить все остальное, не так много. В интернете же есть и тексты, и видео, и музыка, и картинки, и общение, и возможность для творчества. Получается, что очень многие потребности в информации, общении, развлечениях можно удовлетворить, не отходя от монитора.

Поэтому детей, зависающих в интернете, гораздо больше, чем книжных домашних детей, не стремящихся к общению. У большинства этих детей есть потребность в общении, просто реальному общению они предпочитают виртуальное. По мере того, как будут проводиться новые исследования, мы будем лучше понимать, как следует переживать этот очередной цивилизационный сдвиг, сравнимый с изобретением книгопечатания или началом использования огня, и какие риски для развития психики несет распространение интернета и компьютерных игр.

Преодоление психологического кризиса

–– Традиция психологической помощи в России только складывается. Может быть, поэтому некоторые родители, сталкиваясь с теми или иными проблемами ребенка, сразу ведут его к психиатру?

— Да, такие случаи бывают. Родители чувствуют свое бессилие в каких-то моментах воспитания подростка и острое желание как можно быстрее преодолеть этот кризисный момент. Проще всего в этой ситуации привлечь какую-то внешнюю силу. Для одних это психиатр, для других – кадетский корпус, но логика одинаковая: вместо того, чтобы выходить на диалог, применить силу в виде таблетки или военизированной структуры («Там-то из тебя сделают человека!»).

Хочу, чтобы меня правильно поняли – я не против кадетских корпусов. Есть ребята, которым это подходит. Если у ребенка есть интерес к военизированным играм, строгой структуре, ясным задачам, желание быть в команде, наверное, в кадетском корпусе ему будет интересно. Но я категорически против кадетского корпуса как репрессивной меры родителей, когда интересы и особенности ребенка вообще не учитываются. А такой вариант решения проблем приходит в голову родителям, пожалуй, не реже, чем идея о визите к психиатру. В отчаянии родители решают «спихнуть» подростка в жесткую иерархическую систему – раз он отказывается подчиняться им, пусть подчиняется чужим дядям. В подростковом возрасте очень важно приобретать опыт партнерских отношений, а такая воспитательная мера этому не способствует.

С последствиями таких мер я пока не сталкивался – на моей памяти и в моей практике было несколько случаев, когда родители в результате бесед со мной или моими коллегами отказывались от идеи отдать свое чадо на перевоспитание в кадетский корпус и находили решение проблемы в переговорах и прояснении взаимных обид.

–– А с последствиями лечения у психиатра, когда в этом не было необходимости, сталкивались?

— Чаще бывает, что ребенку, который с подачи родителей наблюдается у психиатра и принимает лекарства, медикаментозное лечение в данный момент действительно нужно, но в сочетании с психотерапевтической работой. Такое сочетание необходимо не только детям, но и взрослым, если речь идет не о тяжелой психической патологии и интеллект у человека сохранен. Ну а в российской психиатрии часто упор делается именно на медикаментозное лечение.

Но мы, конечно, не ставим под сомнения назначения врача. Последнее дело – вступать в конкуренцию со специалистом в другой области, гораздо важнее встроиться в ситуацию, которая сложилась до прихода семьи к нам. Все-таки случаи, когда врач ошибочно прописывает ребенку психотропные препараты, редки. Просто лучше медикаментозное лечение и психотерапевтическую помощь начинать одновременно.

И, кстати, если родители сначала приводят ребенка к нам, так и происходит. Мы же видим, если ребенку нужна не только наша помощь, но и врачебная – психологов этому учат, и, не отказываясь работать с семьей, рекомендуем родителям показать его психиатру. У нас есть знакомые детские психиатры, в чуткости и квалификации которых мы уверены. Поэтому правильнее, на мой взгляд, не тащить ребенка сразу к психиатру, а сначала прийти вместе с ним к психологу. За исключением, конечно, случаев, когда психические отклонения очевидны. Но это отдельная тема. В центре «Перекресток» работают с подростками, у которых нет тяжелых патологий.

— Многие верующие люди, в том числе и священники, рассказывали, что в переходном возрасте их дети начинали бунтовать, переставали ходить в церковь. Опытные духовники советуют в таких случаях принимать этот бунт как свершившийся факт, не принуждать ребенка к хождению в храм, а молиться за него, уповая, что с Божьей помощью он через какое-то время сам вернется к церковной жизни. И некоторые действительно возвращаются. Но большинство-то православных родителей – неофиты, а неофитам несвойственно прислушиваться к советам духовно более опытных людей, зато свойственно желание, чтобы все было по правилам, благочестиво. Не знаю, правда, обращаются ли люди с такими проблемами в ваш центр – ведь неофиты, мягко говоря, с большим подозрением относятся к психологии.

— Тем не менее эта проблема мне как раз хорошо знакома. Вы правы – сюда на моей памяти с такими проблемами никто не приходил, но я еще с 1999 года руковожу подростковым приходским клубом при храме Космы и Дамиана в Шубине. И вот там с такими случаями сталкивался не раз.

Мы уже обсудили с вами, что в переходном возрасте ребенок начинает самоутверждаться, хочет быть взрослым, самостоятельным. И многие в период этого самоутверждения отвергают ценности, которые им прививали родители. Соответственно дети из верующих православных семей начинают бунтовать против Церкви и христианства как главной ценности их родителей.

Как любая сложно контролируемая ситуация, антицерковный бунт детей может привести родителей в замешательство, растерянность. И здесь также бывают попытки решить проблему с помощью привлечения жесткой внешней структуры, в данном случае – религиозно-аскетической. Изначальная цель такой практики – способствовать духовному росту человека, делать его жизнь богаче, интереснее, свободнее, но ревностные не по разуму родители и ее могут использовать для «воспитания» отбившегося от рук ребенка.

По-человечески переживания родителей, страх за своих детей, желание уберечь их от трагических ошибок понятны. Но без проверки мира на прочность и получения от этого мира обратной связи ребенок не сможет стать взрослым человеком, а на этом пути ошибки неизбежны. И у родителей всегда есть выбор: либо оказывать поддержку и наблюдать, как ребенок иногда радуется жизни, а иногда получает и негативную обратную связь, испытывая боль от своих ошибок, либо пытаться загнать его в какую-то клетку, где, скорее всего, не будет ошибок, но невозможен и творческий рост.

При всей бесперспективности второго варианта многие родители из-за страха за будущее предпочитают именно его. Если говорить о переживании верующими родителями антицерковного бунта, то я помню случаи, когда люди пытались силком потащить ребенка на исповедь, либо отправить в православный лагерь с жесткой дисциплиной в надежде, что там он научится регулировать свое повеление.

Как правило, этого не происходит, подросток все равно находит способ обойти сдерживающие механизмы, продолжает собственные мировоззренческие искания, осмысляет свои отношения с Богом. Если же он не находит возможности для такого осмысления, то, бывает, жестко рвет отношения. Такие подростки либо идут на открытый конфликт, либо, что хуже, уходят в скрытую оппозицию, когда внешне все атрибуты на месте (платочки, смиренный взгляд, елейный голосок), но при первой возможности идут в еще больший «разнос», чем их товарищи, бунтующие открыто. Любое игнорирование взрослыми потребностей подростка, в том числе и потребности в выстраивании своих смыслов, своей философии, ведет к психологическим проблемам.

О современных подростоках и их родителях

— Митрополит Антоний Сурожский говорил, что часто люди составляют проект, которому должен соответствовать другой человек. Например, родители заранее знают, в чем счастье их детей. Часто ли причиной конфликтов поколений и отчуждения детей становится их несоответствие родительскому сценарию?

— Мне кажется, у любого нормального родителя есть какие-то представления и идеи о том, что должно получиться из его ребенка. Совсем без таких представлений воспитывать детей невозможно. Невозможно требовать от родителей стопроцентной спонтанности и радости от любого самовыражения ребенка. Хорошо, что есть идеи – они задают какие-то семейные традиции.

Но все мы рождаемся с разными способностями, склонностями, особенностями нервной системы, и часто происходящее с ребенком не соответствует родительским ожиданиям. Вот если родители не хотят гибко реагировать на эту данность, возникают сложности, иногда приводящие к серьезным конфликтам.

Лучше сразу разобраться в причинах такого несоответствия. Дело может быть не только в ребенке – родителям хорошо бы понять мотивы, по которым у них сложились именно такие представления о воспитании. Ведь не секрет, что иногда первичной бывает не любовь к ребенку, а желание что-то доказать маме или подругам.

А иногда проблемное поведение подростка является следствием, реакцией на то, что происходит кризис в родительской паре. Вот и надо постараться понять, где выяснения отношений с родственниками и знакомыми, а где судьба ребенка, которая, надеюсь, дороже всех обид и конкуренции. Здесь может помочь визит к семейному психологу, исследование происходящих в семье событий.

Может быть, не совсем подходящее сравнение, но мне вспомнилось, как у Куклачева спросили, почему у него все так хорошо получается. И он ответил, что всегда следит, у какой кошки к чему есть предрасположенность, и он за этим следует, а не мучает животное в угоду своим идеям. По-моему, для воспитания человека такой принцип тем более подходит. Если родители чутко следят за интересами и способностями ребенка, больше шансов, что он будет развиваться гармонично.

— Родители сами были детьми, подростками. Почему же им часто не удается понять, что проблемы их детей связаны с возрастом? Забыли о своем детстве или наша информационная эпоха породила новые проблемы?

— Оба фактора играют роль. Многое из своего детства действительно с годами забывается. Довольно часто мама, жалуясь на ребенка, говорит, что в ее детстве ничего подобного не было, а когда начинаем с ней беседовать, выясняется, что и конфликты с родителями у нее случались, и в рискованные ситуации попадала. Когда мама это вспоминает, сама себе удивляется. Мифы относительно своего прошлого, конечно, мешают наладить диалог с детьми, понять их проблемы.

Но и контекст изменился. Если 200 лет назад люди из поколения в поколение жили примерно одинаково, одним укладом, то сейчас цивилизационные сдвиги происходят в течение жизни одного человека. В этом смысле родители и дети живут буквально в разных цивилизациях – на одной территории, но способы организации жизни у них сильно отличаются. Тем не менее есть вещи, объединяющие людей из разных цивилизаций. Например, еда или поездка на море. Вещи довольно приземленные, но через них можно прийти к совместным более глубоким интересам. Только для того чтобы встреча поколений произошла, и от взрослых и от подростков требуются творческие усилия. В этом вызов времени.

Еще одна особенность нынешней эпохи состоит в том, что авторитарная система воспитания, возможно, подходила для советской цивилизации, но если так воспитывать ребенка сегодня, похоже, ему в современном мире будет сложно. Сейчас чтобы быть успешным, нужно уметь гибко реагировать на нестандартные ситуации и иметь навык переговоров. И где же его приобретать, если не в семье?

Беседовал Леонид Виноградов

Многие современные псхилоги и передовые педагоги склонны считать, что нынешняя школа не подходит современным детям. Сам подход, ритм, стиль обучения не учитывают те изменения, которые произошли в обществе, родителях, а значит, и детях. Именно поэтому школьники "выпадают" из системы, становятся чужими в ней... Отсюда ситуации, когда очевидно одаренные дети не могут учиться хорошо, а любознательные малыша вдруг теряют мотивацию к приобретению знаний и даже любители пообщаться с друзьями вдруг отказываются ходить в школу.

Причин тут много. О некоторых из них мы спросили у практикующего школьного психолога одной из киевских школ - Натальи Балахтарь. У нее же узнаем, что делать родителям, если у ребенка проблемы в школе.

ТМ: В чем может быть причина неуспеваемости умного и развитого ребенка: мозговые дисфункции, поведенческие нарушения, ошибки воспитания...?

Наталья Балахтарь: Как правило, умные и развитые, хорошо подготовленные к школе детки могут быть неуспешними по нескольким причинам.

Ребенок подготовлен хорошо, но детский коллектив, в который он попал, особой подготовкой не отличается. В первом полугодии ребенок расходует меньше энергии на адаптацию и чувствует себя очень хорошо, а во втором полугодии ему становится скучно и неинтересно, потому что учитель ориентирован на уровень большинства, а умненький малыш готов двигаться и развиваться быстреее.

Состояние «Я-звезда» (как правило сформированное родителями): когда ребенок и его любые действия вызывали у родителей, семьи бурное восхищение и любование, но в школе «звезда» не находит такого эмоционального подкрепления и внимания и начинает «гаснуть».

Перфекционизм (желание все делать идеально). Это состояние тоже формируется родителями. Но известно, что все детки, даже самые-самые, в школе совершают разные ошибки (не так прочитал, написал, подчеркнул…). Такое нормальное явление для ребенка-перфекциониста может стать тяжелым испытанием, и если он не уверен в своих силах и успешности выполнения задания, может даже отказываться от выполнения задания, чтобы не быть неуспешным=плохим.
Часто бывает так, что ребенок умен и развит, но не обучен элементарным нормам поведения в коллективе (когда хочу, тогда хожу-кричу-бегаю… и попытки остановить и договориться вызывают бурный протест (ведь такой ребенок не привык, чтобы его ограничивали), а значит, как следствие, негативное отношение к учителю, а потом и ко всем вокруг. И какая уж тут учеба и успешность, если «я в окружении врагов».
Бывает и так, что ребенок хорошо подготовлен, но адаптация происходит сложно и ребенок начинает болеть. Тогда организм бросает силы на поддержание здоровья, а учеба отходит на второй план.

ТМ: Какие способы мотивировать малыша вы можете предложить родителям? Как разогревать интерес школьника у обучению?

Наталья Балахтарь: Когда ребенок идет в школу, появляется множество факторов, которые влияют на его мотивацию учиться. Назову несколько основных и попробую рассказать, что с этим делать.

1. Школьные оценки. В школе оценки становятся основною мерой того, насколько успешен ребенок, влияют на формирование его самооценки. И любая выставленная оценка запускает в ребенке мотив «избегания».

У каждого человека, и взрослого и маленького, чтобы он ни делал, работают мотивы «стремления» или « избегания». Можно учиться хорошо, исходя из мотива «мне это интересно, я хочу это знать, я хочу об этом рассказать, нарисовать...», а можно учиться хорошо, стараясь не получить плохих оценок, избегая замечаний, осуждений со стороны учителя, родителей - это мотив избегания (это как кирпич, который висит над головой и в любой момент может упасть и сделать больно; и конечно же, учиться, писать, рисовать комфортнее, не имея « кирпича» над головой).

Задача родителей - сформировать у самих себя и у ребенка правильное отношение к оценкам: это не оценка всей личности ребенка, а всего лишь сигнал, что нужно приложить немножко больше усилий разобраться, понять.

А также верить в своего ребенка и любить его вне зависимости от того, какие оценки он получает, как справляется с заданиями. Ребенку важно быть хорошим для родителей и давая ему в этом уверенность, мы убираем «кирпич» над его головой и позволяем проявлять себя.

2. Учиться неинтересно. С приходом в школу информация, которую получает ребенок, часто определяется школьной программой и учебником. А если вы когда-нибудь заглядывали в детские учебники, то знаете, что особенного интереса они не вызывают и огромное количество действительно интересной информации по этим же темам остается в стороне. И если еще и с учителем не повезло, ребенку становится просто неинтересно.

Поэтому задача взрослых - помочь ребенку заинтересоваться предметом. Конечно, это требует от взрослых определенного труда (вложения времени, сил), но результат того стоит. Ведь есть огромное количество тематических музеев, выставок, фильмов, интернет-ресурсов, которые могут помочь пробудить интерес и мотивацию, помочь понять, что «учиться - интересно».

А дополнительный бонус: качественное общение с ребенком и совместные интересы лишь укрепят ваш отношения.

3.Часто у ребенка действительно многое не получается и он теряет веру в себя, отказывается даже от тех дел, которые способен выполнить. Формируется позиция «я-неудачник». Это тоже можно изменить, только изменения потребуют времени и терпения, внимания к собственному ребенку.

Для начала нужно разобраться с тем, что ваш ребенок умеет, что у него получается хорошо, искренне радоваться этому. Следующий шаг - помочь ребенку найти свои скрытые ресурсы, определить свои сильные и слабые стороны, научить опираться на них в трудные минуты.

ТМ: Когда снижение желания учиться в школе закономерно? Каковы причины этого с точки зрения психолога?

Наталья Балахтарь: Школьные психологи наблюдают определенную закономерность, которая отражается в школьной статистике по успеваемости: начиная с 6-го класса учебная успеваемость детей падает (у кого-то стремительно, у кого-то плавно, есть единицы детей, которые являются исключением). Школьные статистические графики фиксируют снижение и в 7 классе, а дна кривая всегда достигает в 8 классе, и только после этого начинается рост успеваемости. Этому есть простое объяснение. Примерно в 6 классе, когда ребенку 11-12 лет, начинается всем известный подростковый возраст. Основной задачей этого возраста является совсем не учеба, а поиск себя (понимание того, кто я, что я умею) и социализация (выстраивание отношений, умение общаться и поддерживать контакт). На это направлена большая часть энергии подростков, а на учебу-то, что остается.

Обязательно нужно отмечать даже небольшие успехи ребенка. Ведь когда ты понимаешь, что у тебя получилось и это заметили другие, энергия увеличивается и хочется сделать еще что-то.

ТМ: Каковы ваши наблюдения: когда дети в большинстве своем начинают учиться осознанно и занимаются для себя?

Наталья Балахтарь: Осознанно отношение ребенка к учебе меняется примерно в 9 классе. Многие уже знают, куда хотят пойти учиться, знают какие предметы и для чего им нужны, ставят себе цели и начинают прикладывать усилия для достижения этих целей. Кроме того, появляется еще одна внутренняя мотивация. У старшеклассников появляется желание озвучивать свою позицию по любому вопросу, а для того чтобы позиция была аргументированной и неглупой, необходима информация, поэтому появляется стимул для самообразования, для расширения своего кругозора...

ТМ: Какие возможности есть у школьного психолога, дабы помогать детям и учителям?

Наталья Балахтарь: Те директора и учителя, в школах которых действительно работает психологическая служба, говорят о том, что без работы психологов в школе было бы намного сложнее. Психолог помогает более эффективно и с наименьшими потерями для сторон решать конфликты, оставаясь при этом над ситуацией. Помогает участникам конфликтов увидеть ситуацию по-другому.

Сопровождает непростые моменты адаптации детей в 1, 5, 10-х классах. Помогает увидеть и развить свои сильные стороны и найти точку опоры. А часто становится единственным слушателем и помощником, когда кажется, что ситуация зашла в тупик и выхода нет. Если в школе психолог проводит тренинги, то это хорошая возможность попробовать или отработать новые навыки. Психологи, работающие в школе, шутя, говорят «мы способствуем гармонизации пространства вокруг».

ТМ: Что делать, если ребенок категорически не хочет учиться. Или не хочет ходить в школу. Вплоть до слез и болезней...

Наталья Балахтарь: Необходимо попробовать найти причину происходящего. Причина может быть как дома, так и в школе. Если дома, в семье есть серьезная неразрешенная проблема (ссоры, развод родителей, болезни, смерть), энергия ребенка будет направлена на, то, что происходит дома, и тогда это будет проявляться как нежелание или отказ идти в школу. Если же дома все спокойно, тогда ищем причину в школе. Часто это могут быть следующие моменты:
1) у ребенка нет контакта с учителем (проблема может существовать реально - учитель может быть резок, груб с ребенком, не уделять достаточно внимания, а может существовать в видении ребенка, когда идеальный образ учителя не совпадает с реальным, но при этом учитель не нарушает границы ребенка.
2) нет контакта с одноклассниками. Здесь также есть варианты: ребенка обижают, игнорируют или ребенок по каким-то причинам сам избегает общения. В зависимости от варианта выбираем решение проблемы, в том числе, вместе с психологом.
3) школьные задания и нагрузки не соответствуют возможностям ребенка, ему очень тяжело, а первые симптомы проблемы были не замечены или проигнорированы родителями. И тогда проявляется яркий протест против школы со всеми ее нагрузками. Вариантов выхода из ситуации много: от правильной организации работы и отдыха до смены школы.
4) Ребенок по желанию родителей перегружен разнообразными секциями, кружками, на которые уходит много сил, энергии и времени, а на школу этих ресурсов не остается. А ведь школьных домашних заданий никто не отменял, и требования к успеваемости из-за участия во внешкольных кружках никто смягчать не будет. Поэтому, ребенок заранее спрогнозировав свою неуспешность, отказывается идти в школу.
5) Сформировавшаяся позиция «я-неудачник». О том, как быть в этом случае, смотри информацию выше.

Главная задача родителей - интересоваться жизнью ребенка в школе и вне школы, помогать там, где нужно и не слишком опекать там, где малыш может справиться сам. А если нужно, обращаться за помощьюк специалистам, в том числе, и школьным психологам.