Книга: Кир Булычёв «Девочка, с которой ничего не случится. Аудиокнига булычев кир - девочка, с которой ничего не случится

Повесть входит в сборник «Девочка с Земли». Повествование ведётся от имени папы девочки Алисы.

Вместо предисловия

Конец XXI века. Девочка Алиса пошла в первый класс. С самого утра её поздравляли многочисленные друзья не только с Земли, но и с других планет.

Когда суматоха немного утихла, Алисин папа решил записать несколько историй о дочке и передать их Алисиной учительнице. Может, эти истории помогут ей воспитать такого несерьёзного человека, как Алиса.

Лет до трёх Алиса была нормальным ребёнком, но потом у неё появилась способность «исчезать в самое неподходящее время» и совершать открытия, оказавшиеся «не по силам крупнейшим учёным современности». Алисиным родителям - папе, космобиологу, сотруднику московского зоопарка, и маме, которая строит дома в разных местах Земли и на других планетах, было нелегко удерживать Алису от опасных приключений.

Я набираю номер

Алиса долго не хотела засыпать, и её папа пригрозил провидеофонить Бабе Яге. Кто это, Алиса не знала, и папе пришлось долго объяснять, что «Баба Яга, костяная нога - страшная, злая бабушка, которая кушает маленьких детей. Непослушных». Злая и голодная она потому, что живёт в глухом лесу, а избушка у неё старенькая, без продуктопровода.

Алиса очень заинтересовалась и начала просить папу немедленно провидефонить Бабе Яге. Тому ничего не оставалось, как набрать номер наугад. Попал он в марсианское посольство. Сонный марсианин с зелёными глазами без ресниц увидел Алису и подтвердил, что Баба Яга живёт у них и непременно придёт, если девочка не ляжет спать.

Поздно ночью, когда Алиса уже спала, её папе снова позвонил марсианин из посольства. Он попросил помощи и пожаловался, что посольство до сих пор не может уснуть. Марсиане перерыли все энциклопедии и видеофонные книги, но так и не нашли адрес Бабы Яги.

Бронтя

В оползне на берегу Енисея туристы нашли яйцо бронтозавра, прекрасно сохранившееся в вечной мерзлоте. Яйцо привезли в московский зоопарк и поместили в инкубатор. В Москву съехались сотни учёных и журналистов - все ожидали, когда же бронтозавр вылупится.

В момент, когда скорлупа яйца, наконец, треснула, возле инкубатора оказалась Алиса - они проникла сюда с группой журналистов. С этого дня она стала каждый день приходить к бронтозаврёнку, которого назвала Бронтей.

Бронтозавр быстро подрос. Его перевели в просторный павильон с бассейном и начали кормить бананами и побегами бамбука. Вскоре Бронтя потерял аппетит и загрустил. Он лёг на дно бассейна и собрался умирать. В Москву съехались лучшие врачи мира, но бронтозавр упорно отказывался от любой еды.

Алиса в это время гостила у бабушки и о болезни Бронти услышала по телевизору. На следующий день она явилась в павильон бронтозавра, залезла в загон и начала кормить Бронтю белой булкой, приговаривая: «Ешь, Бронтя, ... а то они тебя здесь голодом заморят. Мне бы тоже на твоём месте надоели бананы».

Кризис миновал. Тридцатиметровый Бронтя стал лучшим другом Алисы и часто катал её по загону на спине.

Тутексы

Папа Алисы полетел на марсианскую конференцию и взял дочь с собой. Показав Алисе Марс, папа отдал её в специальный интернат для земных детей. Марсиане построили прекрасный городок под куполом, где жили дети работающих на Марсе землян. Купол был наполнен земным воздухом, а в городке росли земные деревья. Выходя на экскурсию в марсианский город, дети надевали скафандры.

Потеряться на Марсе было невозможно - любой марсианин, увидев на улице одинокого ребёнка в скафандре, непременно отвёл бы его в интернат. Но Алиса всё-таки умудрилась исчезнуть. Поднялся страшный переполох, ведь такого не случалось за всю историю Марса. Все преподаватели интерната, роботы и марсиане искали Алису, которая пропала во время прогулки.

Кислорода в скафандре девочки должно было хватить только на три часа, и через два часа поисков папа начал беспокоится - это приключение Алисы могло кончиться плохо.

Нашли девочку в глубине марсианской пустыни, в двухстах километрах от купола. На прогулке Алиса забралась в почтовую ракету, чтобы поискать письмо от мамы. Когда ракета полетела, девочка перепугалась, начала нажимать все кнопки подряд и случайно запустила аварийную посадку. Выбравшись из ракеты, Алиса увидела холмик, а в нём - дверцу, за которой обнаружилась комнатка с незнакомым оборудованием и каменной пирамидкой. Там Алиса выяснила, в какой стороне купол, и спокойно отправилась домой, а по дороге её заметил спасательный отряд.

Находка Алисы поразила учёных, ведь девочка нашла строение тутексов - очень древней и таинственной марсианской расы. До сих пор учёные находили только разбросанные по пустыне каменные пирамидки.

Через два месяца папа увидел в журнале прекрасно сохранившееся изображение тутекса, обнаруженное учёными на пирамидке. Изображение показалось папе знакомым. Он показал фотографию Алисе, и девочка призналась: в комнатке ей стало очень скучно, и она нацарапала на пирамидке портрет папочки.

Застенчивый Шуша

Алиса задействовала свои широкие связи и оказалась в группе детей, которые встречали межзвёздную экспедицию, прибывшую с Сириуса. Там девочка познакомилась с командиром экспедиции Полосковым, и тот подарил ей шушонка - шестилапого зверька, похожего на кенгурёнка, с большими стрекозиными глазами.

Экспедиция обнаружила шуш на одной из планет системы Сириуса. Зверьки оказались ручными, дружелюбными и страшно любопытными. Целыми днями они обследовали лагерь экспедиции и забирались в самые неожиданные места. По пути домой Полосков обнаружил в звездолёте трёх шуш, которые там заблудились. За время полёта шушиха родила шестерых шушат, один из которых и достался Алисе.

Алисин шушонок Шуша рос очень быстро. Через два месяца он уже был ростом с Алису. Однажды Алисе не спалось. Она капризничала и требовала у папы включить ей микрофильм со сказкой - самой ей не хотелось вылезать из тёплой постели. Папа попросил дочь подождать немного, и через несколько минут услышал, что сказка включена. Папа решил, что это Алиса преодолела свою лень, но оказалось, что микрофильм включил Шуша.

Выяснилось, что Шуша умеет не только говорить, но и читать. Папа спросил, почему Шуша так долго скрывал, что разумен. «Он стеснялся», - ответила Алиса, а Шуша потупил глаза.

Об одном привидении

Летом Алиса вместе с папой переехала на дачу в Подмосковье. Днём за девочкой присматривала бабушка, а по вечерам на дачу приезжал папа, который по-прежнему работал в московском зоопарке.

Однажды вечером Алиса заявила, что сегодня к ней придёт привидение. Папа решил, что это очередная выдумка дочери, но поздно вечером Алиса действительно вышла в сад на встречу с привидением. Она подошла к яблоне, и папа увидел, что вокруг девочки вьётся бесплотная голубая тень. Папа схватил что-то тяжёлое и бросился спасать Алису. Он спугнул приведение и вернул ревущую дочь в дом.

Алиса недолго обижалась на папу и вскоре отдала ему записку от привидения. Призраком оказался японский профессор, который изобрёл аппарат, передающий вещества на далёкие расстояния. Он решил испытать изобретение на себе. Во время эксперимента в лаборатории перегорели пробки, и профессор «рассеялся в пространстве», при этом его «наиболее концентрированная часть» оказалась в районе яблони в саду Алисиной дачи. В этом состоянии профессор пребывал уже неделю. Он попросил папу Алисы послать телеграмму в Токио, чтобы в его лаборатории ввернули пробки, - тогда он сможет материализоваться.

Папа немедленно побежал на станцию монорельса и провидеофонил в Токио. Вернувшись, он обнаружил на веранде дачи гостя - измождённый японец рассматривал гербарий Алисы и деликатно ел манную кашу. Гость долго благодарил папу и Алису за то, что те спасли ему жизнь.

Пропавшие гости

Земля готовилась к встрече с лабуцильцами, жителями далёкой звезды. Земляне ещё никогда не встречались с этими существами, поэтому приготовили им очень торжественную встречу. Алиса не принимала участия в подготовке - она жила на даче и собирала гербарий.

Лабуцильцы сообщили, что выходят на орбиту земли, но вместо инопланетного корабля станция наведения засекла давно потерянный спутник. Связь с лабуцильцами прервалась. На следующий день они сообщили, что приземлились в лесу недалеко от Москвы и дали свои координаты. Связь снова прервалась. Люди организовали отряды и начали искать гостей, но найти так и не смогли. Возникла масса теорий. Самой популярной стала идея, что лабуцильцы - невидимки. Люди ходили по лесу, взявшись за руки, чтобы словить гостей этой импровизированной сетью.

Алисин папа был на даче, когда лабуцильцы вновь вышли на связь и сообщили, что находятся в лесу и выслали группу на поиски людей. В это время из леса вернулась Алиса с корзиной земляники. Она так подробно расспрашивала папу о потерявшихся лабуцильцах, что тот спросил, не известно ли ей что-нибудь. Девочка протянула папе корзину, в которой на большой ягоде сидели два маленьких человечка в скафандрах.

Алиса не знала о гостях, которых ищет всё человечество, приняла их за сказочных гномиков и решила оставить себе. Девочка нашла лабуцильцев на поляне - высокую траву крошечные инопланетяне приняли за лес.

Свой человек в прошлом

Папа взял Алису на испытание машины времени, заставив дочь поклясться, что она «будет себя вести достойно». На эксперименте, который проходил в Доме учёных, представитель Института времени рассказал об истории путешествий во времени и устройстве машины.

Первая попытка попасть в прошлое учёным не удалась. Котёнок, отправленный в начало двадцатого века, взорвался, что породило легенду о Тунгусском метеорите. Затем учёным удалось построить действующую машину времени, которая отправляла людей только в 70-е годы XX века. Работала эта машина очень просто, достаточно было надеть хронокинный пояс, прицепить к вискам специальные датчики и войти в кабину.

Тут представитель Института времени пригласил на сцену добровольца, чтобы на нём показать, как выглядит экипировка путешественника во времени. Пока взрослые нерешительно раздумывали, на сцену выскочила Алиса. Как только представитель надел на девочку пояс и датчики, она шагнула в кабину машины времени и исчезла.

Папа сходил с ума от тревоги за дочь, а представитель уверял, что с девочкой ничего не случится, ведь вторая кабина машины времени стоит в квартире надёжного человека. Он не сотрудник Института времени, «но в силу своей специализации иногда бывает в будущем».

Алиса вернулась через три минуты с толстой старинной книгой под мышкой и рассказала, что познакомилась с дядей из прошлого. Дядя, оказавшийся известным писателем-фантастом, подарил Алисе свою книгу. Один из присутствующих в зале академиков заметил, что книга очень редкая - первое издание известного фантастического романа - и попросил Алису подарить эту редкость ему, ведь девочка всё равно не умеет читать. «Я скоро научусь и сама прочту», - ответила Алиса.

Мы летом живем во Внукове. Это очень удобно, потому что туда ходит монорельс и от него до дачи пять минут ходу. В лесу, по другую сторону дороги, растут подберезовики и подосиновики, но их меньше, чем грибников.

Я приезжал на дачу прямо из зоопарка и вместо отдыха попадал в кипение тамошней жизни. Центром ее был соседский мальчик Коля, который славился на все Внуково тем, что отнимал у детей игрушки. К нему даже приезжал психолог из Владивостока и написал потом диссертацию о мальчике Коле. Психолог изучал Колю, а Коля ел варенье и ныл круглые сутки. Я привез ему из города трехколесную фотонную ракету, чтобы он поменьше хныкал.

Кроме того, там жила Колина бабушка, которая любила поговорить о генетике и писала роман о Менделе, бабушка Алисы, мальчик Юра и его мама Карма, трое близнецов с соседней улицы, которые пели хором под моим окном, и, наконец, привидение.

Привидение жило где-то под яблоней и появилось сравнительно недавно. В привидение верили Алиса и Колина бабушка. Больше никто в него не верил.

Мы сидели с Алисой на террасе и ждали, пока новый робот Щелковской фабрики приготовит манную кашу. Робот уже два раза перегорал, и мы вместе с Алисой ругали фабрику, но самим приниматься за хозяйство не хотелось, а бабушка наша уехала в театр.

Алиса сказала:

Сегодня он придет.

Кто - он?

Мой привидений.

Привидение - оно, - автоматически поправил я, не сводя глаз с робота.

Хорошо, - не стала спорить Алиса. - Пускай будет мой привидение. А Коля отнял у близнецов орехи. Разве это не удивительно?

Удивительно. Так что ты говорила о привидении?

Он хороший.

У тебя все хорошие.

Кроме Коли.

Ну, кроме Коли... Я думаю, если бы я привез огнедышащую гадюку, ты бы с ней тоже подружилась.

Наверно. А она добрая?

С ней еще никто не смог об этом поговорить. Она живет на Марсе и брызгается кипящим ядом.

Наверно, ее обидели. Зачем вы увезли ее с Марса?

Тут я ничего ответить не смог. Это была чистая правда. Гадюку не спрашивали, когда увозили с Марса. А она по пути сожрала любимую собаку корабля «Калуга», за что ее возненавидели все космонавты.

Ну, так что же привидение? На что оно похоже? - переменил я тему.

Оно ходит, только когда темно.

Ну разумеется. Это испокон века так. Наслушалась ты сказок Колиной бабушки...

Колина бабушка мне только про историю генетики рассказывает. Какие были на Менделя гонения.

Да, кстати, а как реагирует твое привидение на крик петуха?

Никак. А почему?

Понимаешь, порядочному привидению положено исчезать со страшными проклятьями, когда на рассвете прокричит петух.

Я спрошу его сегодня про петуха.

Ну хорошо.

И я сегодня лягу попозже. Мне нужно поговорить с привидением.

Пожалуйста. Ладно, пошутили и хватит. Робот

уже кашу переварил.

Алиса села за кашу, а я - за ученые записки Гвианского зоопарка. Там была интереснейшая статья об укусамах. Революция в зоологии. Им удалось добиться размножения укусамов в неволе. Дети рождались темно-зелеными, несмотря на то, что у обоих родителей панцирь был голубым.

Стемнело. Алиса сказала:

Ну, я пошла.

Ты куда?

К привидению. Ты же обещал.

А я думал, что ты пошутила. Ну, если тебе так нужно в сад, то выйди, только надень кофточку, а то холодно стало. И чтоб не дальше яблони.

Алиса убежала в сад. Я краем глаза следил за ней. Мне не хотелось вторгаться в мир ее фантазий. Пускай ее окружают и привидения, и волшебницы, и отважные рыцари, и добрые великаны со сказочной голубой планеты... Конечно, если она будет ложиться спать вовремя и нормально есть.

Я потушил свет на веранде, чтобы он не мешал мне присматривать за Алисой. Вот она подошла к яблоне, старой и ветвистой, и встала под ней.

И тут... От ствола яблони отделилась голубая тень и двинулась ей навстречу. Тень будто плыла по воздуху, не касаясь травы.

В следующий момент, схватив что-то тяжелое, я уже бежал вниз по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки. Это мне уже не нравилось. Либо это чья-то неостроумная шутка, либо... Что «либо», я не придумал.

Осторожнее, папа! - сказала громким шепотом Алиса, услышав мои шаги. - Ты его спугнешь.

Я схватил Алису за руку. Передо мной растворялся в воздухе голубой силуэт.

Папа, что ты наделал! Ведь я его чуть не спасла.

Алиса позорно ревела, пока я нес ее на террасу.

Что это было под яблоней? Галлюцинация?..

Зачем ты это сделал? - ревела Алиса. - Ты же обещал...

Ничего я не сделал, - отвечал я, - привидений не бывает.

Ты же сам его видел. Зачем ты говоришь неправду? А он ведь не выносит движений воздуха. Разве ты не понимаешь, что к нему надо медленно подходить, чтобы его ветром не сдуло?

Я не знал, что ответить. В одном был уверен: как только Алиса заснет, выйду с фонарем в сад и обыщу его.

А он тебе письмо передал. Только я его тебе теперь не дам.

Какое еще письмо?

Тут я заметил, что в кулаке у нее зажат листок бумаги. Алиса посмотрела на меня, я на нее, и потом она все-таки дала мне этот листок.

На листке моим почерком было написано расписание кормления красных крумсов. Я этот листок искал уже три дня.

Алиса, где ты нашла мою записку?

А ты переверни ее. У привидения бумаги не было, и я ему дала твою.

На обратной стороне незнакомым почерком было написано по-английски:

«Уважаемый профессор!

Я беру на себя смелость обратиться к Вам, ибо попал в неприятное положение, из которого не могу выйти без посторонней помощи. К сожалению, я не могу также и покинуть круг радиусом в один метр, центром которого является яблоня. Увидеть же меня в моем жалком положении можно только в темноте.

Благодаря Вашей дочери, чуткому и отзывчивому существу, мне удалось наконец установить связь с внешним миром.

Я, профессор Кураки, являюсь жертвой неудачного эксперимента. Я ставил опыты по передаче вещества на далекие расстояния. Мне удалось переправить из Токио и Париж двух индюшек и кошку. Они были благополучно приняты моими коллегами. Однако в тот день, когда я решил проверить эксперимент на себе, пробки в лаборатории перегорели как раз во время эксперимента, и энергии для перемещения оказалось недостаточно. Я рассеялся в пространстве, причем моя наиболее концентрированная часть находится в районе Вашей уважаемой дачи. В таком прискорбном состоянии я нахожусь уже вторую неделю, и, без сомнения, меня считают, погибшим.

Умоляю Вас, немедленно по получении моего письма пошлите телеграмму в Токио. Пусть кто-нибудь починит пробки в моей лаборатории. Тогда я смогу материализоваться.

Заранее благодарный,

Я долго вглядывался в темноту под яблоней. Потом спустился с террасы, подошел поближе. Бледно-голубое, еле различимое сияние покачивалось у ствола. Приглядевшись, я различил очертания человека. «Привидение» умоляюще, как мне показалось, вздымало к небу руки.

Больше я не стал терять время. Я добежал до монорельса и со станции провидеофонил в Токио.

Вся эта операция заняла десять минут.

Уже на пути домой я вспомнил, что забыл уложить Алису. Я прибавил шагу.

Свет на террасе не был потушен.

Там Алиса демонстрировала свой гербарий и коллекцию бабочек невысокому изможденному японцу. Японец держал в руках кастрюльку и, не сводя глаз с Алисиных сокровищ, деликатно ел манную кашу.

Увидев меня, гость низко поклонился и сказал:

Я - профессор Кураки, ваш вечный слуга. Вы и ваша дочь спасли мне жизнь.

Да, папа, это мой привидение, - сказала Алиса. - Теперь ты в них веришь?

Верю, - ответил я. - Очень приятно познакомиться.

Маленькая Алиса еще не ходит в школу, но постоянно ухитряется оказываться в самой гуще событий: находит следы таинственной цивилицазии тутексов, делается другом, только что вылупившегося из яйца бронтозавренка, находит пропавших инопланетян, налаживает контакт с шушей – загадочным обитателем Сириуса. Алиса знает, что телесные наказания – это когда шлепают, но считает, что произойти такое может только в сказке. А Алисиному папе – профессору Селезневу – иногда хочется сделать эту сказку былью…

Девочка, с которой ничего не случится. Рассказы о жизни маленькой девочки в XXI веке, записанные ее отцом

Из серии: Алиса Селезнева

* * *

компанией ЛитРес .

Девочка, с которой ничего не случится

Рассказы о жизни маленькой девочки в XXI веке, записанные ее отцом

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Завтра Алиса идет в школу. Это будет очень интересный день. Сегодня с утра видеофонят ее друзья и знакомые, и все ее поздравляют. Правда, Алиса и сама уже три месяца как никому покоя не дает – рассказывает о своей будущей школе.

Марсианин Бус прислал ей какой-то удивительный пенал, который пока что никто не смог открыть – ни я, ни мои сослуживцы, среди которых, кстати, было два доктора наук и главный механик зоопарка.

Шуша сказал, что пойдет в школу вместе с Алисой и проверит, достаточно ли опытная учительница ей достанется.

Удивительно много шума. По-моему, когда я уходил в первый раз в школу, никто не поднимал такого шума.

Сейчас суматоха немного утихла. Алиса ушла в зоопарк попрощаться с Бронтей.

А пока дома тихо, я решил надиктовать несколько историй из жизни Алисы и ее друзей. Я перешлю эти записки Алисиной учительнице. Ей полезно будет знать, с каким несерьезным человеком ей придется иметь дело. Может быть, эти записки помогут учительнице воспитать мою дочку.

Сначала Алиса была ребенок как ребенок. Лет до трех. Доказательством тому – первая история, которую я собираюсь рассказать. Но уже через год, когда она встретилась с Бронтей, в ее характере обнаружилось умение делать все не как положено, исчезать в самое неподходящее время и даже случайно делать открытия, которые оказались не по силам крупнейшим ученым современности. Алиса умеет извлекать выгоду из хорошего к себе отношения, но тем не менее у нее масса верных друзей. Нам же, ее родителям, бывает очень трудно. Ведь мы не можем все время сидеть дома; я работаю в зоопарке, а наша мама строит дома, и притом часто на других планетах.

Я хочу заранее предупредить учительницу Алисы – ей тоже будет, наверно, нелегко. Пускай же она внимательно выслушает совершенно правдивые истории, случившиеся с девочкой Алисой в разных местах Земли и космоса в течение последних трех лет.

Я набираю номер

Алиса не спит. Десятый час, а она не спит. Я сказал:

– Алиса, спи немедленно, а то…

– Что «а то», папа?

– А то я провидеофоню бабе-яге.

– А кто такая баба-яга?

– Ну, это детям надо знать. Баба-яга костяная нога – страшная, злая бабушка, которая кушает маленьких детей. Непослушных.

– Почему?

– Ну, потому что она злая и голодная.

– А почему голодная?

– Потому что у нее в избушке нет продуктопровода.

– А почему нет?

– Потому что избушка у нее старая-престарая и стоит далеко в лесу.

Алисе стало так интересно, что она даже села на кровати.

– Она в заповеднике работает?

– Алиса, спать немедленно!

– Но ты ведь обещал позвать бабу-ягу. Пожалуйста, папочка, дорогой, позови бабу-ягу!

– Я позову. Но ты об этом очень пожалеешь.

Я подошел к видеофону и наугад нажал несколько кнопок. Я был уверен, что соединения не будет и бабы-яги «не окажется дома».

Но я ошибся. Экран видеофона просветлел, загорелся ярче, раздался щелчок – кто-то нажал кнопку приема на другом конце линии, и еще не успело появиться на экране изображение, как сонный голос сказал:

– Марсианское посольство слушает.

– Ну как, папа, она придет? – крикнула из спальни Алиса.

– Она уже спит, – сердито сказал я.

– Марсианское посольство слушает, – повторил голос.

Я повернулся к видеофону. На меня смотрел молодой марсианин. У него были зеленые глаза без ресниц.

– Простите, – сказал я, – я, очевидно, ошибся номером.

Марсианин улыбнулся. Он смотрел не на меня, а на что-то за моей спиной. Ну конечно, Алиса выбралась из кровати и стояла босиком на полу.

– Добрый вечер, – сказала она марсианину.

– Добрый вечер, девочка.

– Это у вас живет баба-яга?

Марсианин вопросительно посмотрел на меня.

– Понимаете, – сказал я, – Алиса не может заснуть, и я хотел провидеофонить бабе-яге, чтобы она ее наказала. Но вот ошибся номером.

Марсианин снова улыбнулся.

– Спокойной ночи, Алиса, – сказал он. – Надо спать, а то папа позовет бабу-ягу.

Марсианин попрощался со мной и отключился.

– Ну, теперь ты пойдешь спать? – спросил я. – Ты слышала, что сказал тебе дядя с Марса?

– Пойду. А ты возьмешь меня на Марс?

– Если будешь хорошо себя вести, летом туда полетим.

В конце концов Алиса уснула, и я снова сел за работу. И засиделся до часу ночи. А в час вдруг приглушенно заверещал видеофон. Я нажал кнопку. На меня глядел марсианин из посольства.

– Извините, пожалуйста, что я побеспокоил вас так поздно, – сказал он, – но ваш видеофон не отключен, и я решил, что вы еще не спите.

– Пожалуйста.

– Вы не могли бы помочь нам? – сказал марсианин. – Все посольство не спит. Мы перерыли все энциклопедии, изучили видеофонную книгу, но не можем найти, кто такая баба-яга и где она живет…

К нам в Московский зоопарк привезли яйцо бронтозавра. Яйцо нашли чилийские туристы в оползне на берегу Енисея. Яйцо было почти круглое и замечательно сохранилось в вечной мерзлоте. Когда его начали изучать специалисты, то они обнаружили, что яйцо совсем свежее. И поэтому решено было поместить его в зоопарковский инкубатор.

Конечно, мало кто верил в успех, но уже через неделю рентгеновские снимки показали, что зародыш бронтозавра развивается. Как только об этом было объявлено по интервидению, в Москву начали слетаться со всех сторон ученые и корреспонденты. Нам пришлось забронировать всю восьмидесятиэтажную гостиницу «Венера» на Тверской улице. Да и то она всех не вместила. Восемь турецких палеонтологов спали у меня в столовой, я поместился в кухне с журналистом из Эквадора, а две корреспондентки журнала «Женщины Антарктиды» устроились в спальне Алисы.

Когда наша мама провидеофонила вечером из Нукуса, где она строит стадион, она решила, что не туда попала.

Все телеспутники мира показывали яйцо. Яйцо сбоку, яйцо спереди; скелеты бронтозавра и яйцо…

Конгресс космофилологов в полном составе приехал на экскурсию в зоопарк. Но к тому времени мы уже прекратили доступ в инкубатор, и филологам пришлось смотреть на белых медведей и марсианских богомолов.

На сорок шестой день такой сумасшедшей жизни яйцо вздрогнуло. Мы с моим другом профессором Якатой сидели в этот момент у колпака, под которым хранилось яйцо, и пили чай. Мы уже перестали верить в то, что из яйца кто-нибудь выведется. Ведь мы больше его не просвечивали, чтобы не повредить нашему «младенцу». И мы не могли заниматься предсказаниями хотя бы потому, что никто до нас не пробовал выводить бронтозавров.

Так вот, яйцо вздрогнуло, еще раз… треснуло, и сквозь толстую кожистую скорлупу начала просовываться черная, похожая на змеиную, голова. Застрекотали автоматические съемочные камеры. Я знал, что над дверью инкубатора зажегся красный огонь. На территории зоопарка началось что-то весьма напоминающее панику.

Через пять минут вокруг нас собрались все, кому положено было здесь находиться, и многие из тех, кому находиться было совсем не обязательно, но очень хотелось. Сразу стало очень жарко.

Наконец из яйца вылез маленький бронтозавренок.

– Папа, как его зовут? – услышал я вдруг знакомый голос.

– Алиса! – удивился я. – Ты как сюда попала?

– Я с корреспондентами.

– Но ведь детям сюда нельзя.

– Мне можно. Я всем говорила, что я твоя дочка. И меня пустили.

– Ты знаешь, что пользоваться знакомствами для личных целей нехорошо?

– Но ведь, папа, маленькому Бронте, может быть, скучно без детей, вот я и пришла.

Я только рукой махнул. У меня не было ни минуты свободной, чтобы вывести Алису из инкубатора. И не было вокруг никого, кто согласился бы это сделать за меня.

– Стой здесь и никуда не уходи, – сказал я ей, а сам бросился к колпаку с новорожденным бронтозавром.

Весь вечер мы с Алисой не разговаривали. Поссорились. Я запретил ей появляться в инкубаторе, но она сказала, что не может меня послушаться, потому что ей жалко Бронтю. И на следующий день она снова пробралась в инкубатор. Ее провели космонавты с корабля «Юпитер-8». Космонавты были героями, и никто не мог отказать им.

– Доброе утро, Бронтя, – сказала она, подходя к колпаку.

Бронтозавренок искоса посмотрел на нее.

– Чей это ребенок? – строго спросил профессор Яката.

Я чуть сквозь землю не провалился. Но Алиса за словом в карман не лезет.

– Я вам не нравлюсь? – спросила она.

– Нет, что вы, совсем наоборот… Я просто подумал, что вы, может быть, потерялись… – Профессор совсем не умел разговаривать с маленькими девочками.

– Ладно, – сказала Алиса. – Я к тебе, Бронтя, завтра зайду. Не скучай.

И Алиса в самом деле пришла завтра. И приходила почти каждый день. Все к ней привыкли и пропускали без всяких разговоров. Я же умыл руки. Все равно наш дом стоит рядом с зоопарком, дорогу переходить нигде не надо, да и попутчики ей всегда находились.

Бронтозавр быстро рос. Через месяц он достиг двух с половиной метров длины, и его перевели в специально выстроенный павильон. Бронтозавр бродил по огороженному загону и жевал молодые побеги бамбука и бананы. Бамбук привозили грузовыми ракетами из Индии, а бананами нас снабжали фермеры из Малаховки.

В цементном бассейне посреди загона плескалась теплая солоноватая вода. Такая нравилась бронтозавру.

Но вдруг он потерял аппетит. Три дня бамбук и бананы оставались нетронутыми. На четвертый день бронтозавр лег на дно бассейна и положил на пластиковый борт маленькую черную голову. По всему было видно, что он собирается умирать. Этого мы не могли допустить. Ведь у нас был всего один бронтозавр. Лучшие врачи мира помогали нам. Но все было напрасно. Бронтя отказывался от травы, витаминов, апельсинов, молока – от всего.

Алиса не знала об этой трагедии. Я ее отправил к бабушке во Внуково. Но на четвертый день она включила телевизор как раз в тот момент, когда передавали сообщение об ухудшении здоровья бронтозавра. Я уж не знаю, как она уговорила бабушку, но в то же утро Алиса вбежала в павильон.

– Папа! – закричала она. – Как ты мог скрыть от меня? Как ты мог?.. – Потом, Алиса, потом, – ответил я. – У нас совещание.

У нас и в самом деле шло совещание. Оно не прекращалось последние три дня.

Алиса ничего не сказала и отошла. А еще через минуту я услышал, как рядом кто-то ахнул. Я обернулся и увидел, что Алиса уже перебралась через барьер, соскользнула в загон и побежала к морде бронтозавра. В руке у нее была белая булка.

– Ешь, Бронтя, – сказала она, – а то они тебя здесь голодом заморят. Мне бы тоже на твоем месте надоели бананы.

И не успел я добежать до барьера, как случилось невероятное. То, что прославило Алису и сильно испортило репутацию нам, биологам.

Бронтозавр поднял голову, посмотрел на Алису и осторожно взял булку у нее из рук.

– Тише, папа, – погрозила мне пальцем Алиса, увидев, что я хочу перепрыгнуть через барьер. – Бронтя тебя боится.

– Он ей ничего не сделает, – сказал профессор Яката.

Я и сам видел, что он ничего не сделает. Но что будет, если эту сцену увидит бабушка?

Конец ознакомительного фрагмента.

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Девочка, с которой ничего не случится (Кир Булычев, 1965) предоставлен нашим книжным партнёром -

Кир Булычев

Девочка с Земли

Девочка, с которой ничего не случится

Рассказы о жизни маленькой девочки в XXI веке, записанные ее отцом

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Завтра Алиса идет в школу. Это будет очень интересный день. Сегодня с утра видеофонят ее друзья и знакомые, и все ее поздравляют. Правда, Алиса и сама уже три месяца как никому покоя не дает - рассказывает о своей будущей школе.

Марсианин Бус прислал ей какой-то удивительный пенал, который пока что никто не смог открыть - ни я, ни мои сослуживцы, среди которых, кстати, было два доктора наук и главный механик зоопарка.

Шуша сказал, что пойдет в школу вместе с Алисой и проверит, достаточно ли опытная учительница ей достанется.

Удивительно много шума. По-моему, когда я уходил в первый раз в школу, никто не поднимал такого шума.

Сейчас суматоха немного утихла. Алиса ушла в зоопарк попрощаться с Бронтей.

Сначала Алиса была ребенок как ребенок. Лет до трех. Доказательством тому - первая история, которую я собираюсь рассказать. Но уже через год, когда она встретилась с Бронтей, в ее характере обнаружилось умение делать все не как положено, исчезать в самое неподходящее время и даже случайно делать открытия, которые оказались не по силам крупнейшим ученым современности. Алиса умеет извлекать выгоду из хорошего к себе отношения, но тем не менее у нее масса верных друзей. Нам же, ее родителям, бывает очень трудно. Ведь мы не можем все время сидеть дома; я работаю в зоопарке, а наша мама строит дома, и притом часто на других планетах.

Я хочу заранее предупредить учительницу Алисы - ей тоже будет, наверно, нелегко. Пускай же она внимательно выслушает совершенно правдивые истории, случившиеся с девочкой Алисой в разных местах Земли и космоса в течение последних трех лет.

Я набираю номер

Алиса не спит. Десятый час, а она не спит. Я сказал:

Алиса, спи немедленно, а то…

Что «а то», папа?

А то я провидеофоню бабе-яге.

А кто такая баба-яга?

Ну, это детям надо знать. Баба-яга костяная нога - страшная, злая бабушка, которая кушает маленьких детей. Непослушных.

Ну, потому что она злая и голодная.

А почему голодная?

Потому что у нее в избушке нет продуктопровода.

А почему нет?

Потому что избушка у нее старая-престарая и стоит далеко в лесу.

Алисе стало так интересно, что она даже села на кровати.

Она в заповеднике работает?

Алиса, спать немедленно!

Но ты ведь обещал позвать бабу-ягу. Пожалуйста, папочка, дорогой, позови бабу-ягу!

Я позову. Но ты об этом очень пожалеешь.

Но я ошибся. Экран видеофона просветлел, загорелся ярче, раздался щелчок - кто-то нажал кнопку приема на другом конце линии, и еще не успело появиться на экране изображение, как сонный голос сказал:

Марсианское посольство слушает.

Ну как, папа, она придет? - крикнула из спальни Алиса.

Она уже спит, - сердито сказал я.

Марсианское посольство слушает, - повторил голос.

Я повернулся к видеофону. На меня смотрел молодой марсианин. У него были зеленые глаза без ресниц.

Простите, - сказал я, - я, очевидно, ошибся номером.

Добрый вечер, - сказала она марсианину.

Добрый вечер, девочка.

Это у вас живет баба-яга?

Марсианин вопросительно посмотрел на меня.

Понимаете, - сказал я, - Алиса не может заснуть, и я хотел провидеофонить бабе-яге, чтобы она ее наказала. Но вот ошибся номером.

Марсианин снова улыбнулся.

Спокойной ночи, Алиса, - сказал он. - Надо спать, а то папа позовет бабу-ягу.

Марсианин попрощался со мной и отключился.

Ну, теперь ты пойдешь спать? - спросил я. - Ты слышала, что сказал тебе дядя с Марса?

Пойду. А ты возьмешь меня на Марс?

Если будешь хорошо себя вести, летом туда полетим.

Извините, пожалуйста, что я побеспокоил вас так поздно, - сказал он, - но ваш видеофон не отключен, и я решил, что вы еще не спите.

Пожалуйста.

Вы не могли бы помочь нам? - сказал марсианин. - Все посольство не спит. Мы перерыли все энциклопедии, изучили видеофонную книгу, но не можем найти, кто такая баба-яга и где она живет…

Когда наша мама провидеофонила вечером из Нукуса, где она строит стадион, она решила, что не туда попала.

Все телеспутники мира показывали яйцо. Яйцо сбоку, яйцо спереди; скелеты бронтозавра и яйцо…

Наконец из яйца вылез маленький бронтозавренок.

Папа, как его зовут? - услышал я вдруг знакомый голос.

Алиса! - удивился я. - Ты как сюда попала?

Я с корреспондентами.

Но ведь детям сюда нельзя.

Мне можно. Я всем говорила, что я твоя дочка. И меня пустили.

Ты знаешь, что пользоваться знакомствами для личных целей нехорошо?

Но ведь, папа, маленькому Бронте, может быть, скучно без детей, вот я и пришла.

Стой здесь и никуда не уходи, - сказал я ей, а сам бросился к колпаку с новорожденным бронтозавром.

Доброе утро, Бронтя, - сказала она, подходя к колпаку.

Бронтозавренок искоса посмотрел на нее.

Чей это ребенок? - строго спросил профессор Яката.

Я чуть сквозь землю не провалился. Но Алиса за словом в карман не лезет.

Я вам не нравлюсь? - спросила она.

Мои родители всегда на стороне учительниц, и потому я сразу же после школы пошла к господину Клейнерцу, который живет напротив нас, и все ему рассказала.

Господин Клейнерц очень старый, ему по крайней мере сорок лет. Жены у господина Клейнерца сейчас нет, она ушла от него. Мама говорит, что этого он уж никак не заслужил, тем более что жена наделала напоследок долгов на его имя.

Мне разрешается ходить в его сад. Там из гнезд иногда выпадают птенчики. Мы их растим и ухаживаем за ними, но они почти всегда умирают от ушибов и еще потому, что скучают без родителей. Они пищат до тех пор, пока не умрут. Ужасно жалко этих маленьких птичек! Недавно нам удалось выходить дрозда.

Я всегда советуюсь с господином Клейнерцем. Папа тоже часто спрашивает его о налогах. Господин Клейнерц не раз говорил мне: «Человек должен быть добрым, но все же не должен допускать, чтобы его оставляли в дураках». Я ему все рассказала про фрейлейн Шервельбейн, и в субботу, когда будут похороны, он пригласит к себе моих родителей и тетю Милли тоже, чтобы они не могли пойти на Мелатенское кладбище смотреть похороны и не увидели, что из всей школы не участвую в них одна я.

Я сама не знаю, как и почему все это случилось. В тот день я не успела на трамвай, да и вообще я всегда опаздываю в школу. Еще в коридоре я удивилась, услышав в классе шум, потому что было уже десять минут девятого. –В классе еще не было учительницы, и я тоже немножечко пошумела, но совсем чуточку. Я бросила противной Траутхен Мейзер несколько репейников в волосы. Мне всегда приходится носить с собой репейники, потому что эта Траутхен все время ябедничает на меня. Ей не разрешают водиться со мной из-за того, что мы с ее матерью непримиримые враги.

Моя подруга Элли Пукбаум громко смеялась, а Траутхен визжала, и в это время вошла фрейлейн Кноль, наша классная руководительница. Все стихли, волосы у Траутхен были полны репейников, а глаза у фрейлейн Кноль были красные. Я так испугалась, будто меня проткнули насквозь ножом, а потом меня бросило в жар, и мне стало как-то не по себе оттого, что фрейлейн Кноль вдруг заплакала. Не могу смотреть, когда взрослые плачут: это значит, что происходит что-то ужасное, потому"что обычно они почти никогда не плачут.

Нос у фрейлейн Кноль покраснел и распух, и голос тоже: «Дети, произошло огромное несчастье – наша любимая директриса, наша всеми бесконечно уважаемая фрейлейн Шервельбейн скончалась». И она шмыгнула носом, чего мне никогда не разрешают делать за столом. Сначала все затихли. А потом некоторые дети уронили руки на парты, опустили головы и заревели во весь голос. У Траутхен, сидевшей передо мной, тряслись плечи, и репейники в ее волосах тоже дрожали.

«Дети, бедные дети,– сказала фрейлейн Кноль,– не надо так отчаиваться»,– и всхлипнула. Это было ужасно. Мне тоже захотелось что-нибудь сделать. Я подняла руку и спросила: «А отчего, собственно, она умерла?» Я часто слышала, что в таких случаях спрашивают именно так. Честное слово, я не хотела сказать ничего дурного. Но фрейлейн Кноль сейчас же заявила, что я черствый ребенок, раз я не плачу, и что мне лучше было бы подумать о том, что я больше никогда в жизни не увижу фрейлейн Шервельбейн. «Дети, вы чувствуете сейчас величие смерти, никогда больше вы не увидите фрейлейн Шервельбейн». Тогда некоторые дети опять громко, на весь класс, зарыдали. Руки мои покрылись гусиной кожей, и я смогла только тихо сказать: «Но ведь я ее вообще никогда не видела». И это действительно правда. Потому что мы только еще переходим в третий класс, а фрейлейн Шервельбейн была ужасно старая и очень долго болела, поэтому мы знаем только ее заместительницу – фрейлейн Шней. Из нас одна Элли видела фрейлейн Шервельбейн и рассказывала, будто та шла, опираясь на палку. У нее были стеклянные глаза, и она трясла головой.

Я вспомнила про нашу белку, которая тоже умерла. Она была такая же красивая, как чудесный зверь в моей книжке с цветными картинками. Она была веселая и занималась гимнастикой у меня на голове, но однажды утром вдруг умерла, потому что съела чернильный карандаш с папиного письменного стола. После этого я тоже ходила как неживая. А квартира наша совсем переменилась, все вокруг казалось мне плохим.

Подумала я и о Лаппес Марьен, которая собирает тряпье: она тоже ужасно старая и трясет головой. Вспомнила и о том, что мы ее всегда защищаем, с тех пор как Хенсхен Лаке основал шайку неистовых бандитов. Когда я подумала о своей белке и о том, что Лаппес Марьен тоже, может быть, скоро умрет, я чуть-чуть не заплакала, но в этот момент фрейлейн Кноль крикнула: «Стыдись, дитя мое!» Мне велено было стыдиться и осознать свой проступок. И тут же она спросила: «Ну что, теперь тебе стыдно? Тебе грустно?»

Все дети перестали рыдать. Они смотрели на меня и тяжело дышали. Я обещала маме никогда больше не допускать, чтобы в меня вселялся злой бес. Но когда все они так противно уставились на меня, этот бес все же вселился, и мне показалось, что так и должно быть. Я стала топать ногами и кричать: «Мне вовсе не стыдно, вовсе не грустно, вовсе не стыдно!»

Всем детям разрешили в субботу организованно пойти на похороны. Им велели надеть белые платья с черными бантами, в руки им дадут букеты белых роз. Одной только мне запрещено идти с ними, потому что я кощунствовала перед лицом смерти.

На перемене дети не разговаривали со мной. Они очень важничали и вели себя так, будто сами умерли. Я ходила совсем одна и делала вид, что мне это безразлично, я словно превратилась в ледышку. Сначала я хотела пойти во двор, чтобы там наступать на ноги Траутхен Мейзер и Минхен Ленц. Но во мне больше не было злого беса. И ноги у меня устали, и мне не хотелось уже ни на кого наступать.

Я подумала о том, что Элли и многие другие дети тоже не плакали и что теперь они подойдут ко мне и будут разговаривать со мной. Но они не подошли, а когда я на них смотрела, у них был такой вид, как у незнакомых взрослых. Мне захотелось умереть. Но я не подала виду и начала есть бутерброд, не заметив, с чем он. Я совсем забыла, что собиралась выменять у Зельмы Ингель хлеб с ливерной колбасой на мятные лепешки.

Мне вдруг стало плохо до тошноты, и я поднялась в коридор, чтобы никто не видел, что мне так плохо. Мне пришлось прокрасться туда тайком, потому что на переменках детям запрещается находиться где-нибудь в другом месте,-кроме школьного двора. Если ни с кем не хочешь иметь дела, то даже и спрятаться негде.

В одном из темных углов коридора стояла фрейлейн Кноль с нашей учительницей физкультуры фрейлейн Тайгерн. Фрейлейн Кноль говорила, что теперь, когда старая Шервельбейн умерла, ее, заслуженную учительницу, могут уволить с работы, что прежде ее держала на работе фрейлейн Шервельбейн, а ведь ей, фрейлейн Кноль, надо кормить свою мать, и она не знает, что с ней теперь будет. Она всхлипнула, чему я очень обрадовалась. А фрейлейн Тайгерн сказала, что, в конце концов, в таком старческом возрасте и с такими болезнями, как у Шервельбейн, лучше всего умереть, и все же хорошо, что теперь в школе повеет свежим ветром.

Когда я рассказала дома, что фрейлейн Шервельбейн умерла, мама тут же спросила: «Ах, отчего же это она умерла?» Такой же вопрос задала мне и тетя Милли. Взрослым все всегда разрешается, а детям ничего. Я хотела им сказать, что мне запрещено идти на похороны, но тут тетя Милли заговорила о пяти больших банках из-под маринада, которые они сегодня утром нашли у меня за этажеркой. Я съела тыкву только из одной банки, потому что она была мне нужна, а остальные банки все равно были пустые. Я положила в них разных гусениц, которые потом окуклились. У меня жили замечательные пушистые звери: гусеницы-львинки желтбго и красного цвета, похожие на маленькие щетки, и коричневые гусеницы-медведки, и гладкие шелкопряды, и замечательные ночные бабочки, зеленые-презеленые, с яркими красными крапинками. Я только и делала, что искала гусениц и почти ничем другим не могла заниматься. А так как эти гусеницы между собой дрались, то для каждой мне понадобилась отдельная банка. Это понятно каждому человеку, только не тете Милли. Ведь гусеницы уже окуклились, скоро у меня были бы бабочки. Я хотела выпустить их на волю в Королевском лесу. У меня в банках были уже настоящие коконы, но дома подумали, что это просто грязь, и все выбросили, а меня ругали. Я так расстроилась из-за коконов, что все мне стало безразлично, и я решила, что никогда больше не скажу никому ни слова и буду жить совсем одна.